Осколки великой мечты

Вася опять замолчал.

– А что – «все»? – подбодрила его Ника.

– Да все! Куриные окорочка сюда возили – «ножки Буша» эти сраные… Тушенку… Одно время – машины… А оттуда, то есть отсюда, от вас, – туда, к нам, то есть к ним… – Вася немного запутался с географической самоидентификацией. – В общем, везли из России в Америку лес, целлюлозу, древесину… Много чего!.. И сейчас возим!..

– И ты все с этим работаешь, в ковбойских сапогах?

– Не-а, Верка. Убили его. Здесь, в Москве… Сейчас уж с русской-то стороны третий по счету босс заправляет… И первого, царствие ему божие и вечный покой, убили, и второго тоже замочили… Я и поэтому так долго к тебе не ехал…

– Понятно… – протянула Вера-Ника.

– Но ты не думай! – вдруг спохватился Вася. – У меня там – все чисто! Я – американский гражданин. Хочешь, паспорт покажу? Синястый, орластый, америкастый паспорт!.. Мистер Бэйзил Бьезбоуродофф… Или, кратко, Бейз Берд…

Вася изобразил утрированную «штатскую», в тридцать два зуба улыбку (Вера заметила, что практически все зубы у него вставные: больно уж хороши). Потом он заулыбался нормально, как человек.

– И, между прочим, Верка, – продолжил он, – скажу тебе по секрету, – Васечка понизил голос, – я уже миллионер. Долларовый! Давно!.. А может, у меня уже и два миллиона – точно не считал…

– Я тоже была миллионершей, – усмехнулась Ника.

– Но у меня таких Пермяковых в шкафу нет. И не было!

– Рада за тебя.

Васечка секунду подумал, а потом вдруг бухнул:

– Знаешь, Вер, выходи за меня замуж.

– Чего?

– Я ведь давно люблю тебя. Ты же знаешь. Я не женат. И Васечку нашего тоже люблю.

– Ты серьезно?

– Еще как!

– Н-да… – Она на секунду потерялась. Пролепетала: – Я не знаю. Мне надо подумать…

– Ну, думай. Я тебя не тороплю…

Вася встал с крыльца, отряхнул брюки и решительно направился к своей машине.

…Хотя Васечкино предложение, казалось, витало в воздухе, прозвучало оно все равно неожиданно.

Ника слишком долго привыкла надеяться на себя. Поверила в то, что может пробиться сама.

Слишком дорого ей досталась свобода.

Слишком дорого для того, чтобы сейчас радостно закричать: «Вася, я люблю тебя, давай поженимся!» Не поздновато ли теперь – жениться?

Поэтому она ничего не ответила Васе-старшему. Ни через день, ни через два. И все осталось по-старому.

Меньшой Василек чувствовал напряженность в их отношениях. Один раз спросил смущенно и доверчиво: «Мамочка, а ты разве не любишь его? Ну, моего настоящего папу?»

Ника тоже смущалась, злилась и не отвечала…

И все чаще случалось, что Вася-большой и Вася-маленький, только что весело хохотавшие друг с другом, замолкали, когда Ника входила в комнату.

…В Васечкиной гимназии начались очередные каникулы.

– Все куда-то уезжают… – грустно сказал за ужином Василек и жалобно взглянул на приглашенного к вечернему чаю Васю-старшего.

До чего же они похожи! И как хорошо смотрятся вместе!

– Так и вы поезжайте! – предложила Ника. – Ты, Васька, вроде в Египет хотел? К пирамидам?..

– Ну что ты, мама, – вежливо сказал сын. – Ты же болеешь…

На следующее утро Ника впервые дорвалась до телефона и заказала им путевки начиная с завтрашнего дня.

«Да, паспорта вам подвезут… И доверенность на ребенка от матери – тоже… Фамилии?.. Безбородов и… – Ника с трудом выдавила Васечкину ненастоящую фамилию: – Колесов».

Да, фамилию сыну придется менять. Парень тоже должен быть Безбородовым.

А она… она?

Она подумает обо всем, пока они будут в отъезде.

Ведь Баргузинов до сих пор ей позванивает и, кажется, не теряет надежды.

А телечиновник Кислов присылает розы, лекарства и докторов из Кремлевки.

От авторов

Мы считаем своим приятным долгом поблагодарить всех, кто вольно – а порой и невольно – помогал нам в работе над этой книгой.

Мы весьма признательны нашему другу, капитану дальнего плавания Дмитрию К. Елохову, который взял на себя труд ознакомиться с нашим рукописным описанием катастрофы «Нахимова». Его поправки избавили книгу от ошибок и погрешностей в части морской терминологии, теории и практики.

Разумеется, на борту «Адмирала Нахимова» в ту роковую ночь тридцать первого августа тысяча девятьсот восемьдесят шестого года не было пассажиров с фамилиями Веселовы, Соломатин либо Маркевич. То, что наши герои оказались там, а также коллизии, случившиеся с ними после трагедии, – тот домысел, на который мы, как авторы авантюрного романа, думается, имеем право.