Осколки великой мечты

…Замерзшая Волга… Белесая дымка… По льду, по зимнику, трусит лошадь, запряженная телегой… Пар поднимается от ноздрей лошади, от лица седока… А Вера, назло доценту Полонскому, лежит на своей кровати, поглядывает в окно и читает Достоевского…

Так прошел для нее январь тысяча девятьсот восемьдесят седьмого. Таким ей запомнился.

Пришла пора расставаться с булечкой. И шестого февраля Вера, облив слезами на обледенелом перроне бабушкино плечо, села в поезд Куйбышев – Москва. Завтра начинался второй семестр, и Вероника не хотела упустить ни одного дня занятий.

Уже в Москве, разбирая в своей комнате дорожную сумку, Вера обнаружила внутри газетного свертка со своими трусиками конвертик, аккуратно свернутый из тетрадного листка. На листке бабушкиным мелким почерком было выведено: «Верочке», а внутри было пять красных червонцев. Булечка, несмотря на категорические отказы Веры, поделилась с нею крохами от своей пенсии. Поделилась тайком…

Пятидесяти рублей, что тайком всучила ей булечка после зимних каникул, в принципе могло хватить надолго. Надолго – если бы Вера получала стипендию.

Но Вера стипендии не получала.

С тройкой по истории КПСС стипендии не давали. Спасибо голубоглазому доценту Полонскому.

Она могла бы, конечно, выпросить в факультетском профкоме материальную помощь. Ей, сироте, вспомоществование, конечно, предоставили бы, но проблема заключалась в том, что она не хотела и не могла заставить себя идти и просить.

Стало быть, ей предстояло прожить на пять булечкиных червонцев пять месяцев. Прожить на десять рублей целый месяц – задача, конечно, малореальная.

Но выполнимая. Вернувшись из Куйбышева после зимних каникул, Вероника постановила себе вести строжайше аскетический образ жизни. Накупила талонов на льготное питание в студенческую столовую. Льготный талончик стоил тридцать копеек. На него полагался полный обед: первое, второе, компот. Хлеба можно было брать сколько хочешь – только из столовой запрещалось выносить. За девять рублей проблема обедов была решена.

А для того чтобы меньше хотелось есть, Вера решила заняться чем-либо. Чем-то интересным. Отвлекающим от голода.

Не учебой, нет. Учеба не могла захватить ее настолько. Сейчас, по прошествии полугода со дня катастрофы «Нахимова», ее рассудок успокоился настолько, что она уже не испытывала, как прежде, острой боли при одной только мысли о той ночи тридцать первого августа. И потому она уже могла взяться за дело, которое считала своей обязанностью. Этим делом была месть.

Тем более что пока она лежала на своей куйбышевской тахте с томиком Достоевского, в ее голове стал вызревать план. Смутный, малоопределенный, чрезвычайно трудоемкий, но все-таки – план.

И Вера приступила к его исполнению.

…Министерство морского флота СССР располагалось на улице Жданова, аккурат напротив «Детского мира». По улице вечно шлялось множество народу. В основном провинциалы, штурмующие столичные универмаги, мечтая купить хоть что-нибудь полезное. Куртку ребенку, польскую тушь – себе, чехословацкие ботинки – мужу, духи – нужному человеку… Да все, что угодно: все, что «выбросят», все, за чем надо выстоять двух-трехчасовую очередь. Практически любой галантерейный или носильный предмет, который удавалось урвать в столичной толчее, годился на родине в качестве трофея.

Никто из азартно возбужденных или же уныло-усталых людей, проходивших улицей Жданова, не обращал внимания на хрупкую юную девушку в синтетической шубке, которая частенько совсем без спутников, одна, прогуливалась здесь под вечер.

Лобовой штурм здания Министерства морского флота Веронике ничего не дал. Подъезд охраняли строгие вохровцы. «Вы куда, девушка? Ваш пропуск? Ах, к начальнику главка? Вон местный телефон – звоните и заказывайте».

Тогда Вероника устроила перед входом дежурство. Не спеша, прогулочным шагом – пусть толкают и костерят вылетающие из «Детского мира» «бодычи» – прохаживаешься от проспекта Маркса до Пушечной улицы. Затем переходишь на другую сторону и следуешь мимо подъезда министерства в противоположном направлении. Иногда, когда московский мороз становится нестерпимым, можно заглянуть погреться в кафе «Минутка» на углу Жданова и Пушечной. Иной раз можно сделать вид, что изучаешь репертуар театров, вывешенный за стеклом будочки-кассы у стены «Детского мира».

Через три вечера наблюдений Вероника поняла, кто ей нужен. Ей нужен мужчина лет за сорок. В синем морском мундире, с большим количеством золоченых нашивок на рукавах и погонах. И – обязательно! – ездящий на черной «Волге».