Зубы настежь

– Ну как, – сказал епископ злорадно, – не нравится?

Он легонько провел острием ножа по щеке воеводы. Тот отшатывался как мог, но за спиной каменная стена, и мог шевелить только головой.

–Только не усы, – проговорил он в смертельном страхе. – Только не усы!

Епископ помрачнел, острое лезвие слегка пропороло щеку, показалась новая красная струйка.

– Ничего не узнают, – сообщил он мрачно. – Никто не знает! Эти подвалы знаю только я один. Все, кто строил... гм... умерли. Не выходя на поверхность.

– Найдут, – проговорил воевода. – Никуда тебе, тварь... не спрятаться. Варвар тебя из-под земли... или из-под этих камней найдет!

– Даже если я затоплю этот подвал? Замурую дверь? Твоей принцессе и тому дураку герцогу кто поверит? Меня чтят в этом мире... А твой тупой варвар уже улепетывает как перепуганный заяц...

Я прыгнул с уступа, держа меч обеими руками. Свет факелов упал на мои покрытые влагой вздутые мускулы, мы блестели с мечом оба хищно и страшно, как наши оскаленные зубы, свирепые глаза.

– Я здесь! – грянул я.

Епископ обернулся, сразу съежившийся, страшный как загнанный в угол хищный волк, а воевода зычно захохотал, закашлялся, захохотал снова. Епископ попятился, все еще держа нож и факел.

– Ты?

– Я, – подтвердил я.

– Ты... Но ты должен быть сейчас...

– Должен? – спросил я, подходя к нему ближе. – Ты даже знаешь, что я должен?.. Я никому ничего не должен! Разве что вот этим мечом...

Меч описал красивую дугу. Я вел его по сложной дуге, красиво работая мускулами, лезвие разбрасывало огненные зайчики, отражалось бликами на вздутых мышцах, удар меча должен быть как танец... и не удивительно, что епископ выскользнул, успев ткнуть факелом в бок.

Зашипело, я ощутил даже некоторое тепло, а епископ подхватил с пола кочергу, замахнулся, мой меч встретил ее на полпути, звякнуло, рассыпались длинные красные искры, запахло горелым железом.

Я замахнулся снова, ударил наискось, затем сверху вниз, но всякий раз епископ парировал кочергой, что оказалась могучим оружием в умелых руках.

Рассвирепевший, я заорал:

– Умри, тварь!

Руки мои метнули сверкающую полосу булата вниз. Лицо епископа перекосилось, он страшно захохотал. Между нами внезапно выметнулся столб лилового огня, мелькнула развитая полуобнаженная фигура человека с квадратной головой и тяжелой челюстью. В руках был молот, у меня сердце застыло, когда я представил сколько весит вот такое железо.

Мой меч, к счастью, был уже в замахе. Острое лезвие мифрильской стали с чудовищной силой ударило наискось у основания шеи. Я уже представил как разрубленное тело рухнет на каменные плиты... руки мои пронзила боль от усилий удержать меч. Ощущение было таким, словно я со всей дури ударил по железному столбу.

Едва не выпустив рукоять, я в ужасе увидел быстро надвигающийся на меня молот. Пористое основание заняло полмира. Я понял, что меня сплющит как муху, отчаянно метнулся в сторону, плечо ожгло болью. Я покатился по каменному полу, оставляя пятна крови: молот успел сорвать с плеча клок кожи вместе с мясом.

Сквозь грохот крови в ушах донесся зловещий хохот епископа:

– Ну что же ты? Эй, герой... ха-ха!..

Пол подпрыгнул, каменная плита пошла трещинками, а в середине осталась вмятина, словно туда угодил метеорит. Я перекатывался, а великан ходил следом и мощно старался попасть по мне гигантским молотом. Еще дважды я изловчился ударить мечом, но едва удержал в руках рукоять.

Гигант ревел и тупо молотил молотом, епископ заходился от хохота. Я успел увидеть страдальческое лицо воеводы. Кровь текла из разбитой головы, один глаз затянуло опухолью, но второй, распухший и красный, смотрел на меня с мольбой. Губы шевелились, что-то говорил, но из-за грохота я ничего не слышал.

Зажав меня в угол, гигант с ревом ударил. Я пригнулся, стена затряслась, на голову посыпались мелкие камешки. Сложившись почти впятеро, я проскользнул между его ног, наткнулся на взгляд воеводы... в мозгу вспыхнуло ослепительное воспоминание, меч в измученных руках почти отказываться повиноваться, я с полуоборота ударил, понимая, что другой возможности уже не будет, ибо епископ перестал смеяться, к чему-то прислушивался, нахмурился и пошел на меня с кинжалом в руке.

Лезвие моего меча вошло в нечто мягкое. Я тут же дернул на себя, отпрыгнул, споткнулся и покатился по твердому полу, зато избегнул удара кинжала епископа. За спиной стоял рев, рос, от грохота трещал череп и качались стены.