Сцепив зубы, я смахнул ладонью паутину, чувствуя как пересохшие нити звонко лопаются, выстреливая во все стороны облачками серой пыли. Свежая паутина липнет, а эта пережила свой век, как пережили его эти маги, эльфы, гномы,
Дверь протестующе взвизгнула, хотя утром еще открывалась легко и охотно. Воздух пахнул в лицо спертый, застоявшийся, словно из душного погреба где-нибудь под Харьковом. В огромном помещении свечи горели все так же бледно, бестрепетно, но я с неприятным холодком на пояснице увидел от аршинных еще вчера свечей одни пеньки в широких лужах застывшего воска.
За длинным столом горбился только один молодой маг. Я снова зябко передернул плечами. Что бледный, ладно, после бессонной ночи всяк станет бледным, но подбородок парня теперь украшала неопрятная бородка в ладонь длиной, под глазами кожа повисла как полуспущенные гетры дошкольницы.
Вдоль стены бродил Тертуллиус, остальные за ним двигались как стадо гусей, шелестели страницами. На полках книг как в Ленинке. Похоже, так торопились, что просматривали, не отходя от полок. Ко мне обернулись, я торопливо сглотнул слюну, не зная, что сказать.
У троих за эту ночь отросли бородки, у кого козлиная, у кого разбойничья от уха и до уха, лица у всех вытянулись, бледные как у тех, что возят за собой гробы.
Лицо Туртуллиуса было не только бледным, но и смертельно усталым, а под глазами в три яруса висела старая дряблая кожа, Голос был хриплым, прерывающимся:
– Доблестный герой... мои помощники... и сам я лично, весь день и ночь перебирали все книги... мы даже удлинили сутки, так что в нашей келье прошло три месяца, так что не дивись на бороды... но так и не успели найти что-то особое! Все эти сто тысяч томов, взгляни...
Он повел высохшей дланью, стена с книгами осветилась ярче. Толстые как кабаны фолианты стояли стройными рядами, одинаковые солидные, загадочные, в латунных переплетах с выпуклыми золотыми буквами
– Это будущие квесты?
Он поднял кверху палец:
– Пророчества!.. Священные предсказания. То, что должно сбыться. Мы просмотрели сто тысяч томов... и пока что видели только задания провести принцессу... или княжну из пункта А в пункт Б. Конечно же, для спасения страны, княжества, мира, Всех Миров, нужное подчеркнуть, а также для блага всех людей и низвержения Тьмы и Хаоса.
Меня передернуло конвульсией, словно через темя до задницы прошел мощный разряд молнии.
– Бабу?
– Принцессу, – сказал он упавшим голосом. – Если бы можно придумать еще что-то... Ну, конечно, на самом деле можно... Только не сердись, но... Да, согласен, потеряли квалификацию! Но ведь теряется не по нашей злой воле, лени или дурости! От нетребовательности... Э-э... невостребованности. Мы всего лишь слуги общества, королей, вождей, отдельных социальных групп. Всех всегда удовлетворяло это... ну, провожание принцесс. Постепенно старые маги утратили умение, а молодые... ну, что молодые? Все работают по заказу. Либо по прямому, либо идя навстречу пожеланиям правителей, соправителей, богатых горожан и даже просто селян, кузнецов, скоморохов и прочих бродяг.
Я оглядел угрюмо вытянувшиеся лица несчастных. В их глазах были стыд и смутные воспоминания о могуществе, о былом умении потрясать народами, низвергать и возводить, а сейчас все забыто из-за ненужности, невостребованности.
– Понятно, – сказал я зло. – Да вам и самим, признайтесь, проще жевать одно и то же, чем выдумывать новое. Платят же одинаково! А новое все равно не оценят...
Тертуллиус, видя что я вроде бы понял, а понять – значит, простить, тут же сказал с торопливой настойчивостью:
– Так что, сам видишь, герой, эти задания надо выполнить во что бы то ни стало. Ты не один, конечно, но и тебе предстоит тяжелая работа!.. К тому же, в твоем квесте будет некая особенность... Я понимаю твои чувства, герой. Клянусь всеми богами, к твоему возвращению я подберу тебе настоящий квест! Без женщин.
Он говорил горячо, торжественно, но и умоляюще. Глаза смотрели честно, чересчур честно. Я не последний дурак, хоть и варвар, что-то осталось и от того, с высшим образованием, что-то да понял, старый маг уверен, что мой квест затянется... даже очень затянется, если не сказать яснее. В третьем походе попросту отпадет необходимость, раз уж я не хочу принуждать писцов начинать второй том моих славных подвигов.
Старческие измученные глаза смотрели умоляюще. Черт, я вообще-то не люблю стариков, от них одни занудные поучения как жить, и что теперь все не то, особенно молодежь, но когда старик не садится на голову с поучениями, а просит, то ему отказать не могу, как отказался бы ровеснику, которого еще и послал бы...