Зубы настежь

Принцесса бросила на меня подозрительный взгляд, сказала надменно в пространство:

– Не такие уж они и каменные!

Служанка посмотрела на нее, потом перевела заинтересованный взгляд на мою могучую фигуру:

– А что с ним?

– Ты бы видела, – сказала принцесса еще надменнее, – как его трясло!.. Тут везде огонь и дым, эта ящерица торчит на палочке и валит крыльями лес, народ носится с ревом, кони кричат... а этот...

Служанка спросила умоляюще:

– Госпожа, дальше! Что дальше?

Она бросила с неохотой:

– А ничего. Понятно, какие гнусности творил со мной в мечтах... диких и разнузданных, это же варвар!.. но то ли совладал с собой, то ли просто не успеть начать тешить свою ненасытную плоть, горячую и алчущую, звериную как он сам, похотливую и причудливую, непонятную, странную, безрассудную, удалую, бесшабашную, отважную, дикую, нерассуждающую, искреннею, .

Старшая служанка ухватила ее за плечи, я слышал горячий шепот что-то вроде: госпожа, вы настолько невинны, что можете ляпнуть совсем неподобающие вещи, и принцесса с неохотой позволила себя увести обратно .

Я выпустил запертый в груди воздух, стараясь сделать это понезаметнее.

Глава 32

Среди разгромленного лагеря уже раздувался, как дурак, красный и гордый шатер принцессы. Рядом поднимали похожий на стеллу фараона обгорелый и с зияющей дырой на боку шатер герцога. Пользуясь трудным временем, его поставили почти вплотную. Воины сгребали в кучки угли, их разметало крыльями, но трава выгорела, и огонь погас сам по себе, разве что хворост сгорел тоже...

В лагере остались только воевода с двумя воинами, да принцесса с ее девками. На опушке леса все еще страшно торчит к небе красный расщеп ствола. На застрявшем куске драконьего мяса уже кричат и дерутся птицы.

Я без нужды подвигал лопатками, тяжелые ножны на месте, ноги мои сами понесли к дракону. Уже издыхая, он свалил крыльями, изорвав их в клочья, соседние деревья, смел ветви с тех, до которых не смог дотянуться, под подошвами моих сапог вскоре захрустели сочные ветки, щедро истекающие соком, еще не сообразившие, что живительной влаги уже не получат...

Дракон висел на исполинском колу как мокрая тряпка. Кровь из него все еще текла как из продырявленного бурдюка, но слабыми издыхающими струйками, а сам он сплющился, словно продырявленный дирижабль, из которого выпустили водород.

Я обошел вокруг, под сапогами чавкало и хлюпало. Земля размокла, не успевая принять к себя столько драконьей крови. Дракон как уткнулся мордой к землю, так и застыл, ноздри погрузились в зеленую жижу. Там вздувались широкие пузыри, лопались с резкими хлопками.

На миг стало жутко, дракон вроде бы дышит, не сразу сообразил, что это все еще выходит воздух или, скорее, водород, из легких или костей, благодаря чему эта махина в состоянии подняться в воздух.

Между деревьями повис тяжелый запах, липкий и гадостный. Я попятился, под ногами еще долго чавкало, даже на уцелевших деревьях висели огромные потеки слизи. В чаще мелькали фигуры сборщиков хвороста, слышались смешки, это воины и служанки собирали хворост вместе, ага, насобирают, щас, я углублялся все дальше, пока голоса не стихли.

Лес был тих, быстро смеркалось, птицы затихли. Даже вездесуйные белки не мелькали по стволам красными струйками огня. В торжественной тиши я забрел в глубь леса, где уже не мелькали яркие платья служанок, уединился, в рассеянности отмахиваясь от комаров и смахивая муравьев, что тут же дружно с двух сторон налетели на голую задницу.

И потом, чувствуя облегчением и слияние с природой, ее тишиной, покоев и величием, я повернулся и побрел обратно, всматриваясь под ноги, ибо не все же забредали так далеко, эти дети природы, в том числе и принцесса, не утруждали себя уходить от лагеря по таким пустякам слишком далеко.

Голову тряхнуло, в черепе взорвалась бомба. Я рухнул, словно меня лягнул конь размером с медного всадника, покатился, а за мной побежали сразу двое, странно одинаковые, оба со злыми лицами, в руках блистающее железо.

Я в отчаянии попытался выдернуть меч, пальцы стиснулись на рукояти, но меч едва шелохнулся, а они уже набежали, я видел как их оружие разом взлетело над головой, а сам наконец сообразил, что непросто достать меч из-за спины, лежа на спине...

Страшный рев потряс воздух. За спинами нападавших зеленые кусты разметало как болотную ряску. Взметнулось огромное, серое, с неимоверно раскинутыми в стороны мохнатыми лапами. Я услышал треск, хруст. На месте напавших стоял огромный медведь, а в его прижатых к груди лапах сминались, брызгая кровью, два человека.