Завещание веков

– Надеюсь, вы правы.

Огни Парижа сливались в одно мутное пятно, проносившееся за стеклом. Я уже не слышал, говорит ли со мной Баджи. Ум мой блуждал где-то далеко. Поглощенный воспоминаниями о Софи. Я не заметил, как промчались последние минуты. Не увидел последних метров перед кладбищем.

Мы подъехали к Пер-Лашез, расположенному в самом начале двадцатого округа, незадолго до десяти. Кладбище утонуло в весеннем сумраке. Из-за длинной стены виднелись деревья с пробивающейся листвой. Баджи припарковал машину на бульваре Менильмонтан. Он вышел сам и открыл дверцу мне. Я словно оцепенел на своем сиденье. Не мог пошевелиться. Потом, увидев, что дверца открыта, заставил себя выйти. Уличные фонари отбрасывали оранжевые блики на тротуар. Стефан хлопнул меня по плечу. Чтобы привести в чувство. Мы тронулись в путь.

Кладбище Пер-Лашез – это целый город могил, раскинувшийся на большом холме. Вдоль облицованных булыжником аллей стоят липы и каштаны. Однако ночью все это превращается в какую-то темную массу, где тени от деревьев сливаются с могильными камнями в грандиозную и пугающую фреску. Я задрожал.

Все входы уже давно были закрыты, и мы двинулись вдоль высокой каменной стены по маленькому проулку, ведущему вверх, к одному из углов огромного кладбища. Улица Репо, улица Покоя – удачное название. Мы шли к месту, где стена была чуть пониже, а украшающий ее пилон должен был помочь нам взобраться. Совсем близко находился один из входов, и нам следовало соблюдать осторожность, поскольку стоявший там домик очень походил на жилище сторожа.

Ко мне возвращалось странное ощущение, которое я испытал вместе с Софи во время нашей ночной вылазки в сгоревший дом моего отца. Ощущение, что я грабитель. Весьма посредственный грабитель. Но сейчас мне было гораздо страшнее. Тогда мной руководила она.

Телохранитель подставил мне спину. Я полез на фонарный столб. Оперся левым коленом о стену. Шершавая жесткая поверхность больно царапала кожу сквозь ткань брюк, но я продолжал карабкаться. Отталкиваясь от стены и цепляясь за столб, я наконец добрался до вершины и сел на стену между металлическими пиками, призванными оградить кладбище от нежелательных посетителей. Я осторожно наклонился и протянул руку Стефану. Но ему моя помощь была не нужна, он вскарабкался на стену с ловкостью альпиниста.

Я спрыгнул по ту сторону стены, прямо в кусты, и тут же рядом со мной приземлился Баджи. Перед нами до горизонта простиралось кладбище с едва различимыми во тьме могилами. Я посмотрел на часы. Без восьми десять. Нам осталось меньше десяти минут, чтобы добраться до места встречи.

– Ваши друзья, где они?

– Они уже здесь. Заняли свои посты.

Внезапно он заговорил по-военному четко.

– Мы даже не знаем, где эта могила! – прошептал я.

– У главного входа есть список, – успокоил меня Баджи.

И он побежал впереди меня, уклоняясь на ходу от ветвей, чтобы не слишком шуметь. Я ринулся следом за ним, озираясь вокруг и пытаясь понять, нет ли за нами погони. Но я никого не увидел. Мы бежали среди могил, перепрыгивая через горшки с цветами, пригибаясь, чтобы укрыться за стелами и крохотными часовенками. Кладбищенская стена укрывала нас спасительной тенью. Было очень темно, и я сказал себе, что заметить нас могут только кошки, которые днем и ночью шныряли здесь, словно неприкаянные души.

Сильно запыхавшись, мы добрались до старого зеленого панно, на котором был вывешен список знаменитых людей, обретших последнее пристанище на Пер-Лашез. Чернила выцвели, но я все-таки нашел имя Мишле в середине колонки. Пятьдесят вторая секция. Почти в центре кладбища. Похитители выбрали могилу, удаленную от ворот и дома сторожа. Они явно заботились о своей безопасности.

– Хорошо, – сказал Баджи, показав мне план кладбища. – Сейчас мы разделимся. Нельзя, чтобы они увидели нас вместе. Вообще-то меня они просто не должны видеть. Вам нужен самый прямой, самый предсказуемый путь. Идите по аллеям кладбища. Я буду передвигаться скрытно, чуть позади вас. Прикрытие вам обеспечено.

Сунув руку в карман, он достал пистолет:

– Держите.

Я попятился:

– Хм, вы уверены, что это необходимо?

– Не валяйте дурака, Лувель.

Что ж, по крайней мере откровенно.

– Сколько их у вас? Себе оставили?

– Два. Конечно.

Спорить было бесполезно. По правде говоря, я зря демонстрировал отвращение к оружию, с пистолетом мне было как-то спокойнее.