Мир без конца

Повозка медленно поднималась вверх, возница длинным хлыстом погонял быка, неохотно переставлявшего ноги. На телеге лежали четыре огромных необработанных камня с клеймом добывшего их каменотеса. Людям платили за каждый камень, которые пересчитывали сначала на каменоломне, а затем на строительстве.

Когда повозка подъехала ближе, Фитцджеральд узнал возницу — Бена Колесника из Кингсбриджа. Он был немного похож на своего быка — такая же толстая шея и мощный торс. И лицо его выражало ту же мрачную враждебность. С этим может оказаться хлопотно, подумал сквайр, однако укоротить можно.

Колесник направил быка на лошадей, перекрывших дорогу, и не думая останавливаться. Лошади были не боевыми, а обычными, верховыми, и, нервно засопев, подались назад. Бык остановился сам. Дерзость Бена рассердила Ральфа, и он крикнул:

— Ты нахальный медведь.

— А ты чего встал у меня на пути? — отозвался Бен.

— Я собираю пошлину.

— Никакой пошлины не существует.

— Провоз камней по земле графа Ширинга стоит пенни за повозку.

— У меня нет денег.

— Ищи.

— Ты что, меня не пропустишь?

Наглец не больно-то испугался. Это разъярило Ральфа.

— Как ты смеешь задавать мне вопросы! — крикнул он. — Камни останутся здесь до тех пор, пока кто-нибудь не заплатит за них пошлину.

Вместо ответа Бен долго смотрел на него, и сквайр не мог отделаться от мысли, что Колесник собирается сбросить его с седла.

— Но у меня нет денег, — ответил наконец возница.

Фитцджеральду захотелось проткнуть упрямца мечом, но он сдержался.

— Не делай вид, что ты еще глупее, чем на самом деле, — презрительно хмыкнул он. — Иди к мастеру и скажи, что люди графа тебя не пропускают.

Бен еще раз внимательно посмотрел на него. Колесник думал. Потом, не говоря ни слова, развернулся и потопал по спуску, оставив повозку. Порученец Роланда в ярости ждал, глядя на быка. Погонщик вошел в деревянную хижину, что стояла на полпути к каменоломне, и через пару минут появился с худощавым человеком в коричневой тунике. Сначала Ральф решил, что это мастер, но, присмотревшись, узнал Мерфина.

— О Господи, — простонал сквайр.

К этому он готов не был. Пока брат поднимался подлинному склону, Фитцджеральд-младший терзался от стыда. Понимал, что предает брата, но не ожидал увидеть его здесь.

— Привет, Ральф. — Строитель подошел ближе. — Бен говорит, что ты не хочешь его пропускать.

Посланец графа встревожился. Мерфин всегда обладал даром убеждения. Решил держаться холодно, не выдавая чувств. Он ведь просто выполняет поручения своего господина.

— Граф решил воспользоваться своим правом собирать пошлину за провоз камней по его дорогам, — сухо бросил сквайр.

— Ты не сойдешь с лошади поговорить с братом?

Ральф предпочел бы остаться в седле, но отказ накалит обстановку. Спешившись, начальник отряда тут же почувствовал себя побежденным.

— Никакой такой пошлины не существует, — пожал плечами Мерфин.

— Теперь существует.

— Монахи работали на каменоломне сотни лет. Из этого камня построен Кингсбриджский собор. И никто никогда не взимал никакой пошлины.

— Может, граф не стал бы взимать пошлину с собора, — нашелся порученец. — Но желает получать ее с моста.

— Роланд просто не хочет, чтобы город построил мост. Причина в этом. Сначала он подсылает тебя подкупить меня, а затем, когда не получилось, вводит новую пошлину. — Мерфин задумчиво посмотрел на Ральфа: — Это ведь твоя идея?

Тому стало не по себе. Как брат догадался?

— Нет, — ответил он, покраснев.

— По лицу вижу, что твоя. Уверен, я и навел тебя на эту мысль, рассказав про Джейка Чепстоу, который возит дерево из Уэльса, чтобы не платить графу Шафтсбери.

Сквайр все больше чувствовал себя идиотом и свирепел.

— При чем тут это?

— Ты предал меня, потому что я не иду у вас на поводу, и ради графа с радостью топчешь мои надежды.

— Не важно, чья это идея. Граф решил ввести пошлину на провоз камней.

— Он не имеет права.

Бен Колесник, который следил за разговором, расставив ноги и уперев руки в бедра, спросил у мастера:

— Ты говоришь, эти люди не имеют права меня останавливать?

— Именно так.

Ральфу захотелось крикнуть брату, что Бен полный тупица и, чего доброго, поймет слова Мерфина как разрешение ехать. Колесник действительно хлестнул быка. Тот склонил шею и двинулся вперед.