Мир без конца

Конечно, прием не всегда имел желаемый эффект. Атаку можно и отбить, особенно когда преимущество в диспозиции за противником, как сейчас. Однако французы не сразу впадают в уныние и попытаются атаковать снова. А Ральф не видел возможности удержать закованную в латы лавину.

Ему стало страшно, но все же он не жалел, что оказался в армии. Семь лет жил деятельной жизнью, которой всегда хотел, где короли в силе, а слабые в счет не принимаются. Ему двадцать девять лет, а отважные воины редко доживают до старости. Он совершал гнусные грехи, но их уже отпустили; последние — сегодня утром Ричард Ширингский. Епископ теперь стоял возле отца с жуткого вида булавой Священники не имели права проливать кровь и, по-своему следуя правилу, не применяли на поле боя колющее оружие.

Арбалетчики в белых куртках подошли к подножию холма. Английские лучники, которые сидели, воткнув стрелы в землю, теперь встали и взяли луки на изготовку. Ральф не сомневался, что большинство из них чувствуют одно и то же — облегчение, оттого что кончилось долгое ожидание, и страх при мысли о численном преимуществе противника. Фитцджеральд решил, что времени еще много: генуэзцы не прикрылись щитами — существенный элемент их тактики. Сражение, конечно же, начнется не раньше, чем им выдадут павезы.

В долину за арбалетчиками с юга прибывали тысячи рыцарей и выстраивались по флангам. Выглянувшее солнце осветило яркие флаги и конские попоны. Ральф узнал герб графа Алансонского, брата французского короля. Тысячи арбалетчиков остановились у холма и словно по сигналу страшно закричали, а некоторые даже запрыгали; зазвучали трубы. Боевой клич был призван запугать врага и, может, на кого-то и произвел бы впечатление, но английское войско после шестинедельной кампании состояло из опытных бойцов, и, чтобы запугать их, простого крика маловато. А затем, к изумлению Ральфа, генуэзцы подняли арбалеты и принялись стрелять. Что они делают? Без щитов?!

Раздался жуткий шум. Пять тысяч железных болтов взмыли в воздух, но толку вышло чуть. Может, арбалетчики не приняли во внимание тот факт, что стреляют вверх, а может, предвечернее солнце позади англичан слепило им глаза, болты просто не долетели до цели.

По центру боевого построения англичан раздался грохот и вспыхнуло пламя. Фитцджеральд в изумлении увидел дым, он поднимался оттуда, где стояли бомбарды. Звук вышел оглушительный, но залпы причинили немного вреда. Однако от испуга многие арбалетчики застыли. В этот момент принц Уэльский отдал приказ стрелять.

Взметнулось две тысячи луков. Воины, понимая, что стоят слишком далеко для прямого выстрела, прицелились в небо, интуитивно рассчитав траекторию. Все луки согнулись одновременно, как пшеничные колосья в поле под резким порывом летнего ветра. Стрелы вылетели со звуком, напоминающим гул церковного колокола, быстрее самой быстрой птицы поднялись в воздух и ливнем обрушились на плотные ряды арбалетчиков.

Сотни воинов в одних лишь стеганых генуэзских куртках, практически беззащитные без щитов, рухнули убитыми или ранеными. Но это было только начало. Пока уцелевшие арбалетчики вставляли болты, англичане стреляли и стреляли. За четыре-пять секунд стрелок успевал достать стрелу, вставить в лук, натянуть тетиву, прицелиться, выстрелить и потянуться за следующей. А опытный воин действовал еще быстрее. За одну минуту на противника обрушилось двадцать тысяч стрел.

Последствия этой настоящей бойни сказались тут же: арбалетчики развернулись и побежали. В считанные мгновения генуэзцы смешали ряды, а англичане продолжали стрелять, радуясь неожиданной удаче и улюлюкая вослед врагу, оказавшемуся перед лицом совсем уж непредвиденной опасности. Вперед ринулись французские рыцари. Бегущие итальянцы лицом к лицу столкнулись с всадниками, которым не терпелось атаковать. Моментально возник хаос.

Ральф с удивлением смотрел, как враги дерутся между собой. Рыцари мечами рубили арбалетчиков, пускавших в них болты, затем в ход пошли кинжалы. Всадники в дорогих доспехах, на крупных конях с растущей яростью бросались на союзников и устроили мясорубку. Рыцари оттеснили арбалетчиков обратно к склону, и те опять выстроились в линию. И вновь принц Уэльский отдал приказ англичанам стрелять. Теперь поток стрел обрушился не только на генуэзцев, но и на рыцарей. За семь лет службы Фитцджеральд не видел ничего подобного. Пали сотни врагов, а ни один английский воин не получил даже царапины.