Меченые злом

– У меня плохая память на лица, – сказала она извиняющимся тоном. – Помнится только, что он был худой. И, как мне показалось, испуганный. Все.

– Спасибо. Вы нам здорово помогли. До свидания. Удачи вам…

Артем решил пока не акцентировать внимания на внешности приятеля Фигаря. И не терять времени на составление фоторобота. Ему было хорошо известно то, о чем женщина и не догадывалась. Когда сидишь перед экраном монитора, где мелькают детали лиц, в памяти поневоле всплывают даже мелкие подробности. Просто необходимо, чтобы со свидетелем работал настоящий профессионал, а не безразличный ко всему, кроме собственной зарплаты, поденщик.

У майора был горячий след – Фигарь. По идее, этот странный тип мог ответить на некоторые вопросы, интересующие Артема. В том числе и о личности своего приятеля.

Майор поехал на квартиру Фигаря.

Глава 30

Леха не страдал клаустрофобией, но в подземелье, которое уводило его неизвестно куда, ему стало жутко. Фонарик в руках был весьма слабым утешением. Неяркий желтоватый луч выхватывал из чернильной темени осклизлые стены, покрытые наростами как коростой, кучи камня и битого кирпича, глубокие лужи, узкие боковые ответвления – в основном засыпанные обрушившимися сводами… Короче говоря – картина не для слабонервных.

Вор шел не быстро, опасаясь попасть в какую-нибудь незамеченную ямину. Когда он продвинулся вперед метров на сорок (может, несколько дальше), позади раздался приглушенный расстоянием и земной толщей грохот взрыва. Сверху посыпалась каменная мелочь, но подземный ход устоял.

Саюшкин сразу смекнул, что это такое. Наверное, Вениамин все-таки раскусили Лехину игру, и, не сдержав злобный порыв, приказал зашвырнуть в лаз гранату. Видимо, он сообразил, что вор привязал к чему-то веревку-поводок и забился в какую-нибудь дыру, решив не дожидаться обещанных "милостей". Теперь ему назад ходу точно не было.

Интересно, думал Леха, попытаются они достать его из норы, или нет? Как никак на кон поставлены сотни тысяч "зеленью". Но, по здравому размышлению и сообразуясь с характером Вениамина, Саюшкин все же склонялся к тому, что смуглый не будет этого делать. Он вовсе не дурак, этот "фермер" от гоп-стопа. Хитер, ох, хитер, сукин сын…

Потому первой мыслью, которая пришла Вениамину на ум, скорее всего, была догадка, что их "Сусанин" дал деру по заранее подготовленному маршруту. А значит, поставив на всякий случай возле пролома сторожей, Леху будут ждать на поверхности. Ждать и искать. Да так, что перевернут весь город вверх тормашками.

"Ну что, козлы, взяли Сусанина!? – торжествовал вор, когда затихло эхо взрыва. – Ножичками порежем… Как бы не так. Не говори гоп… Мы еще маненько покувыркаемся.

Лишь бы отсюда выбраться…" Он шел очень долго – так ему показалось. Приподнятое настроение постепенно улетучилось, и ему на смену пришел нестерпимый голод. Саюшкин до такой степени хотел поесть, что у него заболел живот. Ему даже показалось, будто склеились стенки желудка. Леха знал за собой такую слабость. После своей воровской "работы", которая тоже забирала много нервной энергии, он мог есть и пить за четверых, и даже с полным желудком чувствовал себя голодным.

Леха чисто механически достал из сумки свечу и сунул ее в рот. Но едва зубы, щелкнув, отгрызли кусочек парафина, он опомнился и с проклятиями выплюнул его под ноги. В этот момент вор готов был сам себе надавать по мордам: ну что стоило купить свечей из воска!? Денег пожалел, жлоб несчастный… Воск, по крайней мере, можно было употребить вместо жевательной резинки. Все не так жрать хотелось бы.

Он почувствовал, что подземелье идет под уклон. В одном месте Саюшкин едва не свалился, не заметив ступеней, ведущих вниз. Воды здесь стало побольше, но пол был чище, не так захламлен, как вначале. Только теперь Леха заметил, что старинные мастера вымостили его брусчаткой. Собственно, как и все подземелье. Наверное, этот ход являлся главным.

Стало тяжело дышать. Воздух был сильно насыщен влагой, и осязаемо тяжел – давил не только на легкие, но и на мокрые плечи.

И все же, подземелье вентилировалось. Это Саюшкин проверил сразу, как только немного опомнился от переживаний. Он достал зажигалку, несколько раз чиркнул колесиком, и острый язычок пламени сразу же отклонился в сторону. Тяга была, что весьма обрадовало вора. Вот только пламя, как стрелка компаса, указывало именно в ту сторону, куда Леха и шел. Что несколько его озадачило – спуск становился все круче и круче.