Меченые злом

– Не забуду…

Бомж подсвечивал снизу, пока Леха не поднял крышку люка.

Когда вор выбрался наружу, то первое время не мог сообразить в какую сторону направить свои стопы, хотя ему и рассказали, где находится выход на поверхность.

Кругом царила кромешная темень, и Саюшкин пожалел, что оставил все свечи и фонарик бомжам, сделав таким образом дружеский презент за угощение.

Он сделал шаг, другой – и охнул, ударившись коленом о что-то железное. Боль будто сняла пелену с глаз, и Леха стал различать стены с обвалившейся штукатуркой и узкие оконные проемы почти под потолком, время от времени ловящие дальние отсветы автомобильных фар.

Вход в подземелье находился все на той же Троицкой площади, за собором. Раньше в этих полуподвалах размещались винные склады. Теперь они обветшали, начали разрушаться, и это место отдали православной епархии под строительство богадельни. Найти канализационный люк в складском помещении было непросто, так как его маскировал разнообразный мусор.

От свежего воздуха даже закружилась голова. Выбравшись из полуподвала через окно, к которому какие-то добрые люди (скорее всего, бомжи) заботливо подкатили бочку, Саюшкин очутился на мостовой, усеянной битым кирпичом. Прямо перед ним чернела до самого звездного неба махина собора. Втянув голову в плечи, Леха с опаской осмотрелся.

Но на этих задворках не было никого, кроме бездомных кошек и собак.

Несколько успокоенный, вор определился с направлением, и быстро пошел к трамвайной остановке. Саюшкин очень торопился. Он просто обязан был свершить задуманное до рассвета.

Глава 33

Майор Канунников прослыл занудой. Деловые, которые с ним встречались ранее, готовы были признаться в чем угодно, лишь бы он не подвергнул их многочасовой пытке допросом. Час за часом слушать монотонный бесстрастный голос майора – на такое были способны немногие. Его метод дознания напоминал водяные капли, которые веками долбят гранит. С завидным упорством Канунников сплетал казалось бы из невинных и даже глупых вопросов такую крепкую паутину, что в ней застревали самые шустрые и хитрые уголовные экземпляры.

Он был невысок, худощав, с невыразительным востроносым лицом, на котором ярко голубели глаза-пуговки. Но с внешней простоватостью диссонировал непропорционально большой выпуклый лоб мыслителя. Майор и впрямь считался в управлении человеком недюжинного ума. Он возглавлял отдел по борьбе с подпольным наркобизнесом.

– Валерьян Викторович, выручай, – обратился к нему Артем. – Не в службу, а в дружбу.

– Что там у тебя? – индифферентно поинтересовался Канунников.

– Заключение эксперта. – Артем подал ему лист бумаги, вложенный в прозрачный полиэтиленовый конверт.

Канунников неторопливо прочитал то, что выдал Артему эксперт Серж Горюнов, и поднял на майора свои глаза-льдинки.

– Ты решил меня подсидеть? – спросил он без тени иронии. – Все это – мои дела.

– Кто спорит, – так же серьезно ответил Артем. – Каждому свое, как написали фашисты на воротах Бухенвальда. У нас с тобой случилась нечаянная стыковка.

– Понял. И что тебе нужно?

– По твоим каналам такой или подобный мусор не проплывал?

– Было дело.

– А поконкретней.

– Виза.

– Не понял… Какая виза?

– Руководства. Сделай официальный запрос. Я не имею права делиться с тобой оперативной информацией без соответствующего указания сверху. Ты это знаешь не хуже меня.

– Знаю, – уныло кивнул Артем. – Потому и прошу в порядке личного одолжения. Валерьян Викторович, так сложились обстоятельства. Сегодня они сильнее и меня, и правил служебного распорядка. Хотя бы намекни. Дело настолько запутанное, что я не знаю за какой конец ухватиться.

Канунников некоторое время сумрачно изучал взволнованного Артема, а затем сказал:

– Только между нами.

– О чем речь!

Замкнув и опечатав сейф, Канунников указал на дверь:

– Пойдем, прогуляемся.

Майор понимающе кивнул. Он знал, что Канунников страдает манией подозрительности. (Что, впрочем, в их службе вовсе не считалось большим пороком). И небезосновательно полагает, что некие структуры вполне способны прослушивать не только служебные телефоны горотдела, но и кабинеты сотрудников.

Они уединились на скамейке в сквере, примыкающем к торцу здания городского управления внутренних дел.

– Скорее всего, тебе известно, что в нашем городе по крупному торгуют наркотиками в основном чеченцы и цыгане, – начал Канунников после того, как оба демонстративно задымили сигаретами – чтобы изобразить для чересчур любопытных глаз перекур на свежем воздухе.