Мрак

Она смотрела пристально:

— Зачем тебе этот яд?

Он твердо выдержал взгляд ее ясных как горные озера глаз:

— Царевна... этот яд я имею право потратить только на себя.

— Зачем? — повторила она настороженно.

— На пыльных дорогах... да и не только на дорогах, хватает людей, которые будут сдирать мою шкуру по лоскуткам, выдергивать ногти и ломать кости по суставу, чтобы первым дознаться о моем задании. Всякий посол знает, что лучше успеть умереть раньше.

Ее взгляд смягчился:

— Но как же... Кто сам себя лишает жизни, тот проклят всеми волхвами. Его даже хоронят в стороне от всех! Он лишается права войти в вирий.

Посол скривил губы в горькой улыбке:

— Это тот риск, на который идем. К тому же остается надежда, что боги как-то учтут различие... Но не будем уклоняться от главной дороги, царевна! Мне велено передать тебе, что войско Артании готово встретить тебя на перевале.

— Зачем?

— Не стоит притворяться, что твое положение... не совсем устойчиво. Все знают, что тебе не продержаться дальше сегодняшнего дня. Завтра здесь будет другой правитель. Я не стану гадать: Горный Волк, Руд или кто другой. Но главное, что тебя либо убьют, либо бросят в темницу, откуда выхода уже не будет... Не следует льстить себя надеждой, что кто-то из них возьмет тебя в жены. Они знают, что ты своевольна и умна. Понимают и то, что однажды сама запрешь их в темницы, а власть возьмешь в свои руки.

Она сказала ровным голосом:

— Это все слишком далекие предположения. Зачем меня встречает войско артанцев?

— Чтобы дать защиту. Наш царь предлагает тебе почетное место при его дворе. Ты будешь блистать и там! А когда сама захочешь, выберешь себе по сердцу знатного мужа.

Волк беззвучно приподнял край верхней губы, показал острые длинные клыки. Желтые глаза следили за послом неотрывно.

— Понимаю, — сказала Светлана. — А что возьмет за такую доброту?

Посол поклонился:

— В доброте самой уже есть вознаграждение. Просто он полагает, что согласишься уступить земли по эту сторону перевала. Немного, всего лишь по левый берег.

У нее вырвался невольный возглас:

— Это треть наших земель!

— Всю Куявия захватит кто-то из твоих врагов, — напомнил посол. — А враги близкие, всегда ненавистнее далеких. Так не лучше ли отдать хоть часть артанцам, чем Горному Волку?.. К тому же, если захочешь, наши войска могут помочь вернуть престол.

Она сказала с горькой насмешкой:

— Но за это я должна буду отдать вам уже две трети Куявии?

Посол молчал. Она ощутила, что у правителя Боевых Топоров могут быть планы и посерьезнее. Взять всю Куявию в бронзовый кулак, а ее оставить на престоле красивой куклой, окруженной его воинами-артанами!

Мелькнула мысль, что это все же лучше, чем отдать царство ненавистному Горному Волку или Руду. Она дала этой мысли овладеть ею глубже, чтобы посол видел ее колебания и растущую заинтересованность. Любой человек так бы и сделал. Только царских детей всегда воспитывали в мысли, что сперва думать надо о стране, потом о себе. Но посол пусть думает, что она больше нормальный человек... даже просто испуганная девушка, трепещущая за свою невинность, чем царская дочь.

— Это интересное предложение, — произнесла она медленно. — Правда, я предпочла бы остаться не при артанском дворе, а где-то по ту сторону перевала. На своем клочке земли, со своим дворцом и своими людьми...

Посол улыбнулся, взгляд стал хозяйским.

— Я думаю, правитель Боевых Топоров пойдет на это.

— Я должна подумать.

— Царевна, — голос его стал предостерегающим, — это у меня много времени, Но не у тебя!.. Ты уверена, что переживешь сегодняшнюю ночь?

Она поднялась, давая понять, что разговор закончен. Посол поднялся тоже. Несколько мгновений смотрели глаза в глаза, затем посол нехотя поклонился. Светлана как можно спокойнее пожала плечами:

— Кто из нас уверен в завтрашнем дне?

В голосе посла сквозило раздражение:

— Царевна! Дюжина людей ждет тебя за воротами замка. Переоденут, уже завтра будешь за перевалом. Никакая погоня не достанет — кони в нашей стране самые быстрые на свете!

— Я подумаю, — ответила Светлана медленно холодеющим голосом.

Взгляд ее стал строже, но в темных глазах посла были злость, разочарование и насмешка. Светлана ощутила как по спине побежал холодок. Посол не выказал неповиновения или опасности, но он ясно навязывал ей свою волю, и она не знала, как поступить.