Мрак

Какая жалость, подумал он со злостью, что хоть и сидел рядом с сильнейшим из чародеев, но чар не набрался. Разве что застольных. А то бы, скажем, превратился в волка, пробежал бы верст десять, снова бы в человека, а дальше на своих двоих... И все, что на нем, тоже превращалось бы, к примеру, в грязь на шерсти или добавочную шерсть... Так нет же, не научился! А побежишь волком, останешься без штанов.

Он грянулся оземь, превратился в волка. Рыча от бессильной злости, неумело сложил на портки пояс и оружие, браслеты, кое-как завязал в узел, до чего же лапы неумелее рук, взял в пасть и понесся легкими волчьими прыжками. Если кто и увидит волка с узлом в пасти, ну подумает, что зверь украл ребенка, как случается нередко. Эка невидаль. На бегу мелькнула мысль, что проще бы сперва вязать узел, а потом задом о землю. Но хорошая мысля приходит опосля, кто-то умен сразу, а вот он — потом...

Лишь к полудню начал уставать, голод заставил в первую очередь вычленять запахи дичи. Наткнувшись на ручеек, он запрятал узел в кусты, сбегал в чащу, почти сразу наткнулся на гнездо с яйцами. Птаха так орала и напрыгивала, пока пил яйца, что изловчился и достал в прыжке. Тонкие кости захрустели в пасти, кровь была теплой и соленой, но сил прибавилось сразу, а усталость отступила.

Для овладения волшбой требуется тишина, уединение, уход от галдящего суетного мира. Потому люди, желающие овладеть чародейством, уходят в горы, селятся в дальних пещерах, ищут редкие травы, волшебные камешки, усиливающие мощь.

Иные — находят. Кто-то возвращается в город, вызывая удивление и страх возросшей мощью: пора получать выгоду от потраченных усилий, другие ищут дальше. Самые удачливые бывали в глубинах гор у таинственных рудокопов, что не выносят света дня, выходят только по ночам. Они называют себя Первым Народом, но горцы считают, что те просто одичавшие старатели. Так вознамерились отыскать сокровища, что положили на это все жизнь. А отыскав, не могут остановиться, ищут и находят новые, прячут, любуются втайне от людей. Эти, Первые, тоже знают чародейство, но только свое, горное. Они могут ходить сквозь скалы, видят вглубь земли на сажень, а сокровища чуят за три.

С кем повезет встретиться? Лучше бы ни с кем, кто спутался с иными силами, кроме крепости рук.

Глава 21

Здесь же, в чаще, он уловил еще один знакомый запах. Совсем недавно здесь прошли люди. Четверо. Он побежал по следу, вскоре ноздри защекотал запах дыма.

Мрак уже осторожнее обогнул заросли, выглянул из-под веток. В трех полетах стрелы вовсю полыхал костер, а вокруг огня сидели шестеро. Все в лохмотьях, загорелые, у двоих на поясах широкие ножи, трое с топорами, лишь один отложил в сторону короткий меч, насаживал на вертел молодого кабанчика. Связка хвороста лежала под рукой.

Мрак попятился, выронил из пасти узел. Через пару минут, уже человеком в одежде и с жабой на плече, тем же неслышным шагом вышел из чащи на поляну.

— Мир вам!

Мужчины подскочили, хватаясь за оружие. Кабанчик выскользнул из рук в огонь, а человек тоже подхватил меч. Мрак сделал еще шаг, развел руки:

— Я с миром. И я один. Если бы хотел повредить, то перебил бы стрелами. Вы чересчур беспечны, не поставив охрану.

Они расступились, окружая его полукольцом. Лица их были угрюмые, разозленные.

Мрак подошел к костру, длинной палкой выкатил кабанчика. Не спеша водрузил концы вертела на рогатины, в то время как разбойники настороженно рассаживались. Один исчез, слышно было как громко ломился через заросли, проверял, пришел ли незнакомец в одиночку.

Мрак сидел спокойно, скалил зубы:

— Беспечный вы народ... Вы, наверное, из отряда Гонты?

Разбойники пялились на жабу. Та прижалась к плечу, угрюмо рассматривала их выпуклыми глазами. Один из разбойников спросил настороженно:

— Откуда знаешь о Гонте?

— О нем по всей стране в лапти звонят.

— Нет, что он здесь.

— Девки подсказали.

— Девки? Какие девки?

Мрак небрежно отмахнулся:

— Поляницы.

Разбойники оживились. Мрак ощутил на себе пять пар глаз:

— Так ты был у них?

— И они ничего с тобой не сделали? Ничего не оторвали?

— А Медея что сказала о Гонте?

— Говорят, она обещала с него содрать шкуру с живого! И набить соломой, чтобы для девок мишень поставить...

Мрак ел, посмеивался, слушал, наконец бросил предостерегающе:

— Разве можно так о своем вожаке? Он стоит во-о-он за тем деревом, слушает.