Когда король губит Францию

Но при всей этой выставляемой напоказ роскоши не забыт и Бог. В одной только Вестминстерской часовне четырнадцать викариев, а прибавьте к этому еще певчих и всех служек в ризнице. Коль скоро Эдуард считает, что Папа находится под властью французов, он, очевидно, вызова ради все время увеличивает число служителей церкви, но дарует эти должности только англичанам и не делится бенефициями со Святым престолом, из-за чего у нас с ним вечно идут споры.

Итак, когда Богу воздано Богово, остается еще семья, а у Эдуарда III десять человек детей, и все они живы. Старший – принц Уэльский и герцог Аквитанский, как вам это известно; ему уже двадцать шесть. А самого младшего, графа Букингемского, кормилица только-только отняла от груди.

Каждого из своих сыновей Эдуард наделяет значительным герцогством или графством; дочерям старается устроить такой династический брак, который мог бы послужить его замыслам.

Пари держу, что ему, королю Эдуарду, жилось бы весьма тоскливо, если бы он не был предназначен Провидением на то, что более всего способен делать,– править. Да, да, его не так уж сильно занимало бы собственное существование, надвигающаяся старость, не так бы спокойно он глядел в глаза приближающейся смерти, если бы не выпало ему на долю направлять чужие страсти и указывать другим людям цель в жизни, а это помогает забыть о самом себе. Ибо люди лишь тогда чувствуют всю цену жизни и могут достойно ее прожить, когда все их деяния и все их мысли посвящены какому-то великому свершению, с которым они неразрывно связывают свою судьбу.

Именно это и вдохновляло Эдуарда, когда он учредил в Кале свой орден Подвязки, который так процветает и в подражание коему наш злосчастный король Иоанн, основав орден Звезды, породил на свет Божий поначалу весьма пышную, а затем довольно убогую его копию...

Именно эта тяга к величию подвигает короля Эдуарда, когда он вынашивает план, о котором вслух не говорит, но который ни от кого не скроешь,– превратить Европу в государство английское. Не то чтобы он мечтает держать весь Запад под своей единоначальной властью или хочет покорить все государства и превратить их в своих вассалов. Нет-нет, его замысел иной – свободное объединение королей или правительств, где он играл бы первенствующую роль, и благодаря этому объединению не только воцарился бы мир внутри этого союза, но можно было бы больше не опасаться Священной империи, если бы даже она не согласилась примкнуть к нему. И никаких обязательств в отношении Святого престола; я подозреваю, что втайне он вынашивает этот замысел... Первых успехов он добился во Фландрии, оторвав ее от Франции; он вмешивается в дела Испании, запускает щупальца даже в Средиземноморье. О, если бы ему удалось заполучить Францию, представляете, что бы он наделал, что бы он мог наделать!.. Впрочем, его замысел не так уж нов. Король Филипп Красивый, его дед, тоже вынашивал план объединения Европы, что обеспечило бы вечный мир.

С французами Эдуард любит говорить по-французски, с англичанами – по-английски. Может он беседовать и с фламандцами на их родном языке, чем немало льстит их самолюбию, и, пожалуй, этим объясняется его успех в их стране. А со всеми прочими он говорит по-латыни.

Вы, понятно, спросите меня, Аршамбо, почему бы не уступить столь одаренному, столь талантливому, столь взысканному судьбой правителю в его притязаниях на французский престол? Почему бы не посодействовать ему в этом? Почему мы из кожи лезем вон, чтобы сохранить престол за этим наглым дурачком, да еще родившимся при таком неблагоприятном сочетании небесных светил, каким нас наградило Провидение, лишь для того, без сомнения, чтобы послать испытание нашему злосчастному королевству?

Э-э, нет, племянничек, мы всей душой стремимся к этому прекрасному объединению западных государств, мы тоже его жаждем, но мы хотим, чтобы оно было под эгидой Франции,– другими словами, чтобы управлялось оно французами, за коими оставалось бы преимущественное положение. Мы твердо убеждены, что, коль скоро Англия станет слишком могущественной, она будет попирать законы нашей церкви. Франция же избранное Богом государство... Да и король Иоанн не вечен.

Но вы понимаете также, Аршамбо, почему король Эдуард так упорно поддерживает этого Карла Злого, который обманывал его уже десятки раз. Все дело в том, что маленькая Наварра и огромное графство Эвре – весьма заманчивые куски не только для его притязаний на корону Франции, но также в вынашиваемом им плане объединения христианских государств, который накрепко засел ему в голову. Что ж, надо дать и королям помечтать немного!