Семеро Тайных

— Спать пора, — рявкнул, злой на себя, что заорал как тупой селянин, заругался при детях, а еще собирается тащить весь род людской в небеса.

Глава 8

"Что за дурак, — подумал с тоской. — Я же должен был просто уйти. Уже уходил... Это Мрак бы ввязался в драку, да еще с удовольствием. Да Таргитай бросился бы на защиту обиженных... он это называет справедливостью. Но я же не драчливый Мрак, не пылкий Таргитай! Я же уже уходил, я же переступал порог!

А не переступил потому, — мелькнула трезвая мысль, — что теперь нет ни Мрака, ни Таргитая. Раньше они бы вмешались, а я бы зудел, что это не наше дело, что надо мир спасать, а не отдельных людишек, что всех не наспасаешься, по всему миру в этот момент кого-то бьют, с кого-то сдирают кожу, кого-то безвинно тащат к петле, насильники глумятся над молодыми женщинами, детишек бросают в костры, горят дома и посевы..."

— И что же теперь? — проговорил он вслух. — Раньше я мог мыслить за их спинами... Каждый из нас что-то делал свое, а теперь Мраку придется и мыслить, Таргитаю придется драться чаще и, что представить трудно, начинать думать головой, а не... Мне же, увы...

Улица тащилась навстречу как старуха, изгибалась болезненно, из окон вылетали рои сытых мух, рассаживались на белых стенах. Он чувствовал, дома проползают по-черепашьи то справа, то слева, редкие прохожие опасливо обходят, не понимая, что за хмель бросает этого дюжего варвара из стороны в сторону.

— Что же меня гонит? — спросил он измученно вслух. — Ну, понятно бы, если бы у меня какой Змей Горыныч или Кощей девку увели!.. Понятно, пошел бы, отыскал бы, всех бы разнес: как же, мое тронули!.. За свою корову головы посрываю!.. А тут вроде бы за чужих переживаю, когда их хозяевам до них дела нет. Или зря Тарха дураком звал?.. Или же, тоже понятно, меня бы трона лишили. Или я вдруг оказался незаконнорожденным сынком какого-нибудь князька или царишки. Тоже народ бы понял, если бы пошел отвоевывать свое... а своим можно назвать все, на что светит солнце. Но что толкает устанавливать какой-то дурацкий мир между народами, если они этого и знать не хотят? И за это я буду получать плевки, затрещины, зуботычины?.. Добро бы за трон или девку, а то всего лишь за счастье для всего человечества!

"Когда мы только вышли из Леса, — подумал он горько, — мы были понятнее всем и ближе, потому что нам бы только уцелеть, выжить... Даже когда с магами дрались, хотя уже не так нравились: все трое поумнели, а когда умные нравились и кому? Ни дуракам, ни даже умным, тем тоже хочется быть единственными умными.

А сейчас так и вообще... Раньше только Мрак называл меня занудой, а теперь и сам вижу, что занудее меня на свете нет. Ведь на самом деле все то, что говорю, всем понятно, потому и бросают камнями, что напоминаю некстати, мол, вы ж люди, а люди вроде бы не совсем свиньи...

А восторгаются не мудрой мыслью, а молодецким ударом, после которого такой же, как и они все, вы-плевывает с кровью половину зубов!"

Его толкнули раз-другой, он очнулся, обнаружив, что бредет бесцельно, его все еще шатает с одной стороны улицы на другую. Одетые празднично, люди торопливо пробираются по узким улочкам в сторону центра. Когда толкать вроде бы перестали, он понял, что его уже несет в людской волне. Не как щепку, конечно, но вода тащит за собой и тяжелые валуны. Вокруг веселые голоса, шуточки, от многих пахнет либо вином, либо душистыми маслами и травами, все нарядные, особенно, что удивительно, мужчины.

Правда, женщины тоже одеты в лучшее, но чтоб так прихорашивались мужчины?

Его вынесло на площадь, где уже наполовину было заполнено пестрой галдящей толпой. Далеко впереди ворота детинца распахнуты, там белеет свежеоструганными досками высокий помост. Верх помоста застлан красным кумачом, пятеро мужчин степенно беседуют, изредка поглядывая на толпу, чьи головы ниже их подошв.

Из распахнутых окон терема едва не вываливает-ся народ, из нижних — челядь, из второго поверха — стражники и служанки, зато все окна третьего закрыты...

Едва Олег успел это заметить, как самое верхнее окошко распахнулось. Из светелки словно бы пошел свет, Олег ощутил, как чаще забилось сердце, а в толпе послышались восторженные вопли.

Рядом здоровенные мужики орали и подбрасывали шапки. Олег поинтересовался:

— Кто эта красавица?

Один мужик орал и даже подпрыгивал. Второй услышал, удивился:

— Не знаешь?..

— Нет, — признался Олег.