Владыки Мегамира

Наверху, загораживая небо, мелькали массивные склериты, крючковатые лапы и... огромные серповидные жвалы, способные перехватить человека пополам одним движением! Чудовище с упорством автомата тыкалось в глыбы, выламывало, мерными движениями бросало в яму.

— Голо...вастик, — вымолвил Влад тяжело.

Он кое-как одолел последние метры, вылез в яму, прорытую димом, прижался к огромным мандибулам. Сверху замедленно опустились страшные толстые сяжки, ощупали. Двигался могучий ксеркс вяло, с трудом.

Семен из последних сил выполз из трещины, попал на дно ущелья, которое вырыл дим, сжался от жалости. От Головастика осталась половинка: голова и стебелек груди — а стебель, оторванный взрывом, зарубцевался, безобразные швы шли по всему краю раны, из оборванных ганглий торчали белесые волоконца.

Влад что-то шептал, гладил Головастика по сяжкам. Головастик усох, блестящий панцирь пошел трещинами, шрамами. Двигался дим судорожными рывками, словно каждый миг одолевал смерть. Лапы даже сейчас сплелись в клубок, расцепил с непомерным усилием.

— Надо его вытащить, — сказал Влад тихо.

Семен вздохнул:

— Самим бы вылезти. Он прорыл для нас шахту! Мы на самом дне.

Влад молча взобрался на спину дима, долго возился с железными скобами. Наконец ракетная установка рухнула вниз, на миг застряла в проеме, продавила края и провалилась глубже. Влад покарабкался по стене, а тельце Хоши, как заметил Семен, теперь было прихвачено липучкой. В руке варвар держал тонкий линь, другой конец тянулся к голове дима.

Семен не помнил как вылез сам, а процесс выволакивания огромного дима — даже не дима, а только его половины, даже без ракетницы — остался в памяти как сплошной стон с провалами в памяти.

Голова Головастика показалась над краем, когда перед ослепшими глазами Семена стоял кровавый туман. Влад уперся в скрюченное тело, заорал Семену, тот поспешно отпустил веревку. Головастик упал на край ямы, Влад прижимался к огромному диму как потерянный ребенок — обхватил массивную голову и заплакал.

Едкие слезы больно жгли Семену глаза. Умирающий ксеркс нежно прижимался к варвару огромной как башня танка головой, шершавый язык слабо лизнул руки, снимая слой грязи и плесени. Словно извинялся, что умирает, не пойдут через Лес. Сяжки коснулись скорченного Хоши — самыми кончиками, словно дим боялся поверить, что и Буся тоже... что двуногий друг останется совсем один.

Невероятно, подумал Семен, глотая слезы. Не муравей — полмуравья, неделю без еды, что для Мегамира месяц, последние силы истратил на адову работу: отыскал следы, ведущие в подземное жилище, вырыл глубокую нору, стремясь отыскать и спасти друзей...

Влад с трудом повернул голову, губы тряслись, лицо кривилось в страдальческой гримасе. Прохрипел, словно на горле сомкнулись мощные жвалы:

— Просит смерти... не могу...

Семен грязной ладонью резко сбросил слезы, сердясь на слабость, уже раскрыл рот, собираясь отказаться, но пересилил себя — Владу труднее, — сказал с усилием:

— Я сделаю, если хочешь... Но, если по-мужски, тебе надо пересилить себя. Он — твой друг. Верный и надежный. Эту последнюю услугу... Ждет от тебя.

Влад жутко скрипнул зубами. Ксеркс шатался, голенистые лапы подломились, упал на колени. Лапы сплелись в клубок, сцепившись длинными шипами и колючками — особенно страшными на исхудавших ногах. Сяжки мертво повисли, но глаза смотрели на Влада с любовью и нежностью — неотрывно, преданно.

Закрывая глаза ладонью, Влад вскарабкался на дима, одной рукой поскреб за склеритами шеи, другой рукой вставил в образовавшуюся щель, прикрытую тонкой мембраной, клинок. Семен услышал резкий хлопок по рукояти. Варвара не отшвырнуло — держался за швы, а голова дима медленно пошла вниз, раздвинутые жвалы уперлись в землю.

Сяжки упали на землю концами и застыли. Могучий дим словно окаменел, похожий на статую подбитого танка сверхвысокой проходимости. Влад прижимался к нему всем телом, Семен стоял в долгой минуте прощания.

Когда варвар соскочил, в руках был небольшой походный мешок. Хоша исчез, но в мешке отдувалось нечто круглое. Семен спросил осторожно, боясь задеть чуткие струны:

— А дракончика... милого Бусю не оставишь?

Влад темный, как ночь, дико повел глазами, прохрипел:

— Муравьи своих мертвых выносят на солнечные поляны и там оставляют. Не терпят гнилости.

Семен подумал, что солнечные лучи еще быстрее прожарили бы крохотное тельце Буси, но очевидно для них был другой ритуал, смолчал, помчался за варваром — тот несся как обезумевший, забыв про раненого химика, которому мешал двигаться пластиковый корсет.