На краю могилы

Дэйв и Тэйт оделись не менее живописно: сплошная черная кожа, цепи и хлысты. Похоже, на базе Дона имелись наряды на все случаи жизни.

При входе нас проверили на наличие оружия; цепи — не в счет. Кроме того, никто не обратил внимания на мои туфли. Самый эффективный способ припрятать оружие — поместить его на самое видное место. Никто ничего не заподозрил, и нашу троицу пропустили в зал. Пора начинать оргию!

Мы остановились, чтобы осмотреться. Даже я, повидавшая немало подобных заведений, изумленно моргнула. Люди водили своих партнеров, держа их за ошейники, словно псов. У каждого второго имелся хлыст. Я почувствовала себя здесь почти не к месту. Прямо перед нами разгорелся семейный конфликт: мужчина так сильно ударил по лицу свою спутницу, что у нее на губах выступила кровь. Инстинктивное желание помочь улетучилось, когда женщина застонала от удовольствия и просила приласкать еще раз.

А чего я ожидала? Садомазохистов трудно назвать белыми и пушистыми.

Взглянув на танцевальную площадку, я едва себя не выдала. Наносимые время от времени удары можно было не считать, это почти норма. Но некоторые люди и их неумершие партнеры умудрялись вкладывать в понятие грязные танцы совершенно новое значение.

— Ого, — прошептал Тэйт, они трахаются прямо на танцплощадке.

— Я вижу, — откликнулась я с излишней резкостью.

Дэйв саркастически усмехнулся.

— Хуан заплачет, когда узнает, чего лишился, оставшись в фургоне. Будь он здесь, он бы завизжал от восторга — обязательно — и снял бы штаны.

Его слова вызвали у меня смех, и я немного расслабилась:

— Ты попал в точку. Ладно, давайте веселиться, ребята, но держите свои причиндалы в карманах. Не забывайте: мы — на работе!

Следующие полчаса мы шлялись по залу, обследуя помещение. Пока, несмотря на отвратительные непристойности, на опасность ничто не указывало.

Вскоре я ощутила присутствие силы. Аура Кости была для меня настолько привычной, что других признаков мне не требовалось. Стараясь сохранять непринужденность, я выглянула из-за плеча Дэйва и едва не ахнула.

Кости был без рубашки, и во время танца его великолепные мускулы перекатывались под белоснежной кожей. Черт побери, когда это он успел вставить в соски металлические колечки? Должно быть, серебряные — лишь этот металл не рассыпается при контакте с телом вампира, его приходится выталкивать усилием воли. Но Кости не собирался этого делать. Блестящие серебряные кольца привлекали внимание к его рельефной груди. Я только через минуту обратила внимание на его штаны и, шокированная, замерла.

— Кэт, двигайся, — прошептал Дэйв.

Я постаралась вспомнить, где нахожусь, но продолжала пялиться поверх плеча Дэйва. Штаны Кости были сделаны из соединенных вместе металлических цепочек. При каждом движении между ними мелькали полоски белой кожи, и было ясно, что, кроме этого, на Кости ничего нет. Он поймал мой взгляд, усмехнулся, немедленно провел языком по верхней губе, показывая, что пирсинг распространяется не на одни соски.

Только я представила, как это украшение будет ощущаться во рту, сквозь толпу к нему пробилась брюнетка и остановилась, едва не задохнувшись от восхищения.

— Глазам не верю! Неужели это ты? Помнишь меня? Фресно, конец восьмидесятых. Конечно, я тогда была человеком. Я тебя едва узнала с этой темной шевелюрой. Раньше ты был блондином.

Взгляд Кости мог заморозить сталь, но она продолжала:

— Ты бывал здесь раньше? Я всевремя здесь тусуюсь и могу показать площадку для частных вечеринок.

При этих словах раздражение Кости мгновенно рассеялось, и он просиял:

— Присцилла? Конечно, я тебя помню! Частные вечеринки, говоришь? Покажи мне, где это.

Кости позволил ей утащить себя в сторону. Тэйт, едва скрывая отвращение, посмотрел им вслед.

— Тебе еще не надоело? То, что половина женщин хочет его съесть?

Я проигнорировала замечание и сосредоточилась на Кости и Присцилле. Он сказал, что наметил ее на ужин, если только закрытая площадка подходит для трапезы.

— Подходит, — заверила его Присцилла, забрасывая руки ему на плечи. — Не могу дождаться, когда мы с тобой трахнемся. Ты был так великолепен раньше, а теперь будет еще лучше.

Я скрипнула зубами, а Тэйт понимающе усмехнулся. Затем Присцилла прижалась губами к его рту. Я знала, чтонужно отвернуться, но не могла. Не могла я и прыгнуть на танцплощадку и отколотить ее до потери сознания, хотя очень хотелось. Это было равносильно громкому объявлению о своих истинных намерениях. И я продолжала смотреть, как Кости ее целует, хотя ногти до крови впились в ладони. «Это все ненастоящее, как мои притворные романы с объектами во время работы», — напомнила я себе.