Пиранья. Война олигархов

– Отрабатывает спортклуб, куда ходил Пасленок, и химиков на предмет яда, – сказал Мазур. – Но если это в самом деле Говоров, то этим можно уже не заниматься – лишняя трата времени…

– Судари мои разлюбезные, – перебил Больной, – а вам не кажется это странным – ваша, Александр Олегович, помощница, которая денно и, главное, нощно работает с господином Мазуром, вдруг оказывается знакомой репортера, который вдруг оказывается обладателем столь убойного компромата? А если это все же отлично сфабрикованная, умело подброшенная деза? Чтобы увести нас в сторону?..

– Нет, – твердо сказал Малышевский. – Знакомство Оксаны со Стародумом в самом деле давнее. Это проверено. Стародум в самом деле долгое время занимался МиГами и Пасленком… И потом – не слишком ли это по-детски?

Больной сделал паузу и нехотя признался:

– Да. Так дезу не подбрасывают, тут, Саша, ты прав. Как ни крути – не может такого быть. Слишком уж это… как-то… Почему-то мне кажется, что господин Мазур напал на верный след. А я своему чутью привык доверять. – Он глухо выматерился.

Мазур же откинулся на высокую спинку кресла, закрыл глаза. На ум – вот ведь причуды подсознания – неожиданно пришла история деда Зелимханова, бывшего контрабандиста, ставшего потом переводчиком в Исфахане и одновременно сотрудником советской разведки. В той истории, помнится, английской и советской разведкой готовилось покушение на шаха Пехлеви, и в качестве исполнителя подбирали курда-фанатика, чтобы все думали на курдов, чтобы никому и в голову не пришло заподозрить советскую и британскую сторону, а уже тем паче – в чем-то подозревать сына шаха. А курдов собирались использовать втемную, убедив их, что они стараются на благо своего будущего Курдского государства…

Что-то в этом есть…

Историю полезно изучать хотя бы по той причине, что и сам человек, и повадки его не изменились с течением времени – смены веков и исторических декораций. История то и дело повторяется, словно ходит по кругу…

– Хорошо, – сказал наконец Малышевский. – Допустим. Предположим, господин Мазур прав. Ваши предложения, адмирал?

– Ясно, что заказчик не Говоров, – сказал Мазур. – За ним определенно кто-то стоит. Поэтому его нужно брать – но тихо, без шума и пыли, чтобы не спугнуть главного фигуранта. А потом побеседовать с Говоровым по душам. Припереть к стенке фактами.

– Он мужик тертый, может и не расколоться, – подал голос Больной.

– Значит, не только фактами припереть, – жестко ответил Мазур. – Но параллельно я бы послал кого-нибудь в Латвию – пусть пошерстит там насчет связей Говорова и Хадашева, может, найдется кончик ниточки.

Малышевский кивнул:

– Разумно. Согласен. Связи с Прибалтикой у нас хорошие. Не то что у политиков…

– Кривицкий обеспечит, – поддакнул Больной.

– И еще, – сказал Мазур. – Чует мое сердце, что мы в двух шагах от заказчика. Поэтому я позволю себе настоять на следующем. Все, о чем мы сейчас говорим, и все, что мы здесь решим, должно остаться между нами четверыми: мы трое плюс Стробач. И все. Ни одна живая душа не должна знать о том, что нам стало известно.

– Вы хотите сказать, что… – вскинул брови Больной.

– Именно, – непочтительно перебил его Мазур, – это чревато последствиями. Уж простите за прямоту, но я не верю ни господину Малышевскому, ни вам, Иван Сергеевич. Такая вот сволочная у меня работа. Согласно моему контракту, я и Стробач должны отчитываться о проделанной работе перед вами – но только перед вами. Вот я и отчитываюсь. С полученной информацией вы, конечно, вольны поступать как угодно, но я бы убедительно попросил вас придержать ее. Поэтому в Латвию поедет пан Стробач. И обеспечите поездку лично вы, господа. Лично. Не посвящая в дело абсолютно никого…

Олигархи переглянулись и одновременно кивнули в знак согласия.

Глава десятая

ПРОКОЛ

Домик Говорова находился в тщательно охраняемом поселке Пуща-Водица под Киевом. На расстоянии всего одной автобусной остановки от него начинались владения местных латифундистов, из тех, что привлекают внимание бассейном с Черное море шириной, в углу которого ненавязчиво плещется ручной бегемот.

А вот в Пуще-Водице все было гораздо скромнее. И хата Анатолия Витальевича Говорова особой роскошью или помпезностью не отличалась – обыкновенный такой с виду двухэтажный особнячок, записанный к тому же на имя супруги. Не подкопаешься. И не явишься к антитеррористу с ордером на обыск.