— А ну сними шлем!
Беглец безропотно поднял руку, на плечи освобождение обрушился целый водопад кудрей пепельного цвета. Ресницы беглеца длинные и загнутые, глаза крупные, а губы сочные и разогретые бегом так, что вот-вот лопнут от прилива крови. Яркий румянец полыхает на обеих щеках, нежная кожа вспыхивает, словно искорками.
— Так... — произнес Томас растерянно, — это что же... Женщина руководит грабителями?
Она надменно выпрямилась и ухитрилась оглядеть его сверху, как человек смотрит на ползающего у его ног жука.
— Это не грабители, — ответила она ясным, хоть и прерывающимся от бега голосом, — а мои люди... Меня зовут Каймира Блистательная, я дочь барона Рэд Лайка.
Томас промямлил совсем уж потерянно:
— Простите, леди... Но почему вы напали на купцов?
— Это наши земли, — ответила она дерзко. — Мы вольны на своих землях творить все, что изволим. Эти купцы не заплатили за топтание земли нашей... Вернее, заплатили по прошлым нормам, а мы изволили с сегодняшнего дня их изменить! А ты, дерзкий, осмелившийся напасть на моих людей и погубивший их, будешь держать ответ перед бароном Рэд Лайком, у которого я — единственная дочь и наследница!
Подъехал Олег, он с любопытством рассматривал баронессу-разбойницу, но держится, как заметил Томас, настороже, а лук из рук не выпустил.
— И что же, — спросил Олег, — теперь мы уже враги?
Она злобно сверкнула глазами, красивыми, но злыми, как у рассерженной рыси.
— А ты, слуга, посмевший стрелять в моих людей на моей же земле? Ты будешь повешен!.. Нет, тебя казнят медленно и мучительно!
Томас сказал осторожно:
— Леди, тут недоразумение. Мы просто ехали мимо, услышали крики, а мой долг как рыцаря всегда приходить на помощь обижаемым.
Она перевела дыхание, сказала уже не так злобно:
— Ладно, ваши извинения могут быть приняты... при особых обстоятельствах. Но ваш слуга должен быть казнен!
— Он только выполнял мои приказы, — возразил Томас. — Как всякий оруженосец, он должен сражаться рядом с господином...
Руки Олега вдруг дернулись, щелкнула тетива. В придорожных кустах раздался вскрик, затрещали кусты, видно было, как, ломая кусты, повалилось грузное тело. Томас остался перед замершей в замешательстве женщиной, Олег соскочил с коня, быстро нырнул в кусты, а через минуту вернулся, держа в руках тяжелый арбалет со взведенной тетивой.
— Хорош, — сказал он деловито. — Посмотри, какая струна!.. Этот стоит трех твоих коней. А болт, смотри на болт!.. Твои доспехи прошибет, как лист лопуха.
Томас перевел взгляд на женщину, она побледнела и закусила губу. Олег встал перед нею и навел на нее арбалет.
— Леди, — сказал он мирно, — вы в самом деле дочь барона Рэд Лайка? Кто там прятался?
— Мой слуга Кадавр! — отрезала она. — Да, я дочь Рэд Лайка!..
— Единственная?
— Да! — выпалила она. — И отец за меня вам головы снимет!
Олег положил палец на спусковой крючок, хмурый взгляд его зеленых глаз встретился с ее глазами, яркими, сверкающими, как утренние звезды.
— Плохо он вас воспитал, — произнес он обрекающее. — За что будет наказан и сам.
Томас спросил обеспокоенно:
— Олег, Олег... Не станешь же ты стрелять в женщину?
Ее прекрасное лицо полыхало гневом, дивные глаза расширились в презрении.
— Он только пугает, — выкрикнула она бесстрашно, — он не посмеет...
— Мне все дозволено, — ответил Олег хмуро.
Сухо щелкнуло, от сильной отдачи руки с арбалетом вздрогнули. Толстый металлический болт ударил ей в ложбинку между грудями, разорвал плоть. Баронетка отшатнулась, рот ее открылся, мгновение пыталась поверить в невероятное, затем пронзительно вскрикнула. Стальной прут раздробил кости грудной клетки, разорвал сердце и, перебив позвоночный столб, пригвоздил не защищенное доспехами тело к стволу.
Под непонимающим взглядом Томаса она дернулась, но железный штырь держит прочно, тело обвисло, однако продолжала смотреть на Олега полным ненависти и непомерного изумления взглядом.
Томас ахнул, перевел взгляд на женщину, снова на Олега. Сглотнул все слова, что рвутся наружу, теперь уже бесполезные, после паузы спросил хриплым голосом:
— А это как... когда все дозволено?
Олег помолчал, не отрывая взгляда от умирающей женщины. В глазах отшельника рыцарь увидел темную боль и вселенскую растерянность.