Возвращение Томаса

Конь, красный, как раскаленная глыба металла, звонко заржав, подбежал к Олегу. Волхв ласково потрепал его по щеке, Лилит надула губы и обиженно потрогала свою щеку.

Гуннские кони захрапели, беспокойно переступали с ноги на ногу. Лилит подошла к Олегу, Яра не отрывала радостный взгляд от своего доблестного жениха.

— Что случилось? — спросила Лилит. — Так беспокоятся...

— У меня не забалуешь, — буркнул Олег. — Чуют.

Томас прикидывал, как добираться до ближайшего села или города, где добудут еще коня, а желательно так и вовсе повозку для благородных дам, однако Олег похлопал красного коня по холке, тот замер, могучее тело волхва взметнулось в привычном прыжке. Конь чуть присел от обрушившейся тяжести, повернул голову и окинул седока огненными глазами.

— Знакомые места? — спросил Олег с высоты седла. — Томас, до твоего родового замка всего две-три плаки.

Томас переспросил озадаченно:

— Плаки?

— С десяток миль, — поправился Олег. — А плаками мерили здесь пикты. Или одксы?.. Мельтешат, мельтешат...

Его могучая длань приглашаюше простерлась в сторону Лилит. Томас с завистью смотрел, как тонкие пальцы удивительной женщины скользнули в широкую, как лопата, ладонь. Волхв небрежно дернул, и черноволосая красавица, как бабочка, впорхнула на круп его коня.

— Яра, — сказал Томас с облегчением. — Позволь мне...

Он с достоинством преклонил колено, Яра, как и подобает княгине немалого княжества, царственно оперлась о широкое и сверкающее металлом плечо рыцаря, так же величаво поднялась на коня и опустилась в вышитое золотом гуннское седло.

Томас поклонился, он не этот дикарь, который все же друг, вставил ногу в стремя и с достоинством благородного человека поднялся в седло оставшегося коня. Подошвы грубых солдатских сапог уперлись в хорошо подогнанные стремена. Коленями ощущал могучего зверя, который чувствует хозяина и готов драться с ним вместе.

Конь под волхвом переступил с ноги на ногу. Олег ощутил, как к спине прижалось горячее и упругое. Тонкие быстрые пальцы пробежали по широким пластинам его твердой, как гранитная плита, груди, сместились на выпуклые мышцы живота. Над ухом прозвучал довольный смешок:

— Отшельничек, ты в самом деле из Леса. Весь как из дерева. Едем к тебе?

— Размечталась, — ответил он. — Сперва к Томасу.

— Живешь у него?

— Его дядя отложил для меня пару редких книг.

— Фу, книги...

— Не дуй в ухо, — буркнул он. — Ссажу.

— Грубый, — жарко шепнула она снова в ухо.

— Да, — согласился он довольно, — я умею с женщинами разговаривать.

В сторонке бок о бок ехали Томас и Яра. Их ноги в стременах касались, позвякивали, чудесные черные кони идут ровно, красиво, копыта едва касаются земли. Красные гривы слегка треплет ветерок.

— Красивый, — сказала Лилит оценивающе. Ее черные глаза пробежали по прямой спине золотоволосой красавицы. — И эта... тоже красивая. Под стать друг другу.

— Бла-а-а-агародные, — ответил Олег, зевая. — Белая кость, голубая кровь, тонкая шкура...

Томас услышал, покосился укоризненно больше на Лилит, к уколам этого грубого человека привык, что со скифа возьмешь, а вот эта красавица, хоть и ведьма, может подумать о нем черт-те что.

— Во всяком случае, — заметил он с достоинством, — благородный не станет распахивать пасть перед дамой, обдавая ее зловонным дыханием, не станет чесаться, как бабуин... а ты вообще черт знает где чешешься!., не станет... э-э... многое из того, что ты творишь, не станет!

Олег почесал затылок, уже чисто по-славянски, спросил озадаченно:

— А что, женщина не человек?

— Она лучше, чем человек, — ответил Томас с тем же достоинством высокорожденного. — Потому в ее присутствии надо вести себя, как в храме! Не лаяться, не скоблить себя, перекосив рожу, не плевать во все стороны, а только налево, где Враг рода человеческого... а пусть не стоит там, дурак, не... да что перечислять? Вечности не хватит счесть того, что сэр калика делает не то и не так! Все равно ему хоть кол на голове теши, хоть орехи коли.

Олег сказал озадаченно:

— Да... Это ж сколько надо предков заиметь, чтобы такой кодекс обрести?

— Много, — ответил Томас скромно. — У меня, к примеру, двенадцать поколений рыцарь на рыцаре! Из них половина доблестно пала в сражениях, треть красиво искалечена в турнирах, двое героически утопли, одного казнили по заведомо ложному обвинению, а еще треть отдали жизни из-за любви...