ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ

Обыскали сад, но ничего подозрительного не обнаружили. Пан Цзи был вне себя от гнева.

Чжань Чжао между тем, покинув сад, направился прямо в ямынь. У ворот его встретил Гунсунь Цэ с четырьмя храбрецами.

— Господин министр всё еще болен? — спросил Чжань Чжао, едва они обменялись приветствиями.

— А откуда вам известно, что он заболел? — в свою очередь осведомился Гунсунь Цэ.

Храбрец вытащил из-за пазухи деревянного человечка. Гунсунь Цэ повертел человечка в руках, увидел написанное на нем имя Бао-гуна и воскликнул:

— Колдовство!

В это время из внутренних покоев выбежал Бао Син:

— Господин министр пришёл в себя! Он уже сидит в постели, пьет рисовый отвар и велел пригласить к нему господина Чжань Чжао!

Едва Чжань Чжао вошел, как Бао-гун пригласил его сесть и сказал:

— Вы уже дважды спасли мне жизнь, а я все не могу найти случай вас отблагодарить. Каким образом вы узнали о моей болезни?

Пришлось Чжань Чжао все по порядку рассказать. Как он попал в храм Познания истины, когда шел в деревню Саньбаоцунь, как случайно подслушал разговор монаха с какой-то женщиной, как потом поспешил в Кайфын и там, в саду Пан Цзи, убил колдуна.

— Теперь ясно, куда пропала дочь вдовы Хуан? — воскликнул Гунсунь Цэ.

— Верно! — согласился с ним Бао-гун и сказал: — Завтра, когда поедете ко двору, в разговоре с государем как бы между прочим упомяните, что наставник Пан Цзи замыслил погубить меня колдовством. Скажите, что в доказательство я представлю отобранного у даоса Син-цзи деревянного человечка.

Бао-гун приказал взять под стражу обоих даосов из храма, Тань-мина и Тань-юэ, а также женщину, которая была с ними; вдову Хуан и Чжао Го-шэна велел вызвать в суд.

— Ты и есть Тань-мин? — спросил Бао-гун, когда даоса ввели в зал. — Ну, говори, только всю правду!

Тань-мин поклонился и сказал:

— Да, мое имя Тань-мин, я послушник наставника Син-цзи. Сколько раз просил его бросить колдовство, он и слушать не хотел, наказывал меня! Я даже заболел с горя! Потом вдруг в храме появился постоялец — азартный игрок и сластолюбец. Как-то он попросил у меня взаймы. Учитель узнал и так рассердился, что хотел его выгнать. Но потом они поговорили, и постоялец вдруг изъявил желание стать монахом, приняв монашеское имя Тань-юэ. После этого учитель стал похож на тигра, у которого выросли крылья! Ах, господин, сколько они с этим Тань-юэ натворили дурных дел, и не перечесть! Совсем недавно учителя позвал к себе Пан Цзи, наставника государя, и учитель взял с собою Тань-юэ. А несколько дней назад Тань-юэ привел в храм какого-то послушника. После оказалось, что это не послушник, а девушка, совсем молоденькая. Явите милость, господин, не губите! Я молчал из страха перед учителем!

Тань-мина увели и привели Тань-юэ, красивого юношу лет двадцати. Глаза его воровато бегали по сторонам. Бао-гун стукнул молотком по столу и грозно спросил:

— Говори, Тань-юэ, похищал ты женщин?

Монах понял, что отпираться бесполезно, и стал рассказывать:

— Однажды я проходил мимо дома вдовы Хуан и увидел ее дочку Юй-сян. Девушка сразу мне приглянулась, и мы уговорились встречаться. Как-то нас увидела ее мать, и я заплатил старухе, чтобы не поднимала шума. Когда же начались приготовления к свадьбе, Юй-сян сбежала, и ее подменила сестра Цзинь-сян. Каша, как говорится, сварена, и теперь уже ничего не сделаешь. Я не неволил Юй-сян, она сама не захотела идти к мужу. В чем же моя вина, господин?

Тань-юэ умолк и отвесил поклон.

— Сколько же ты заплатил вдове Хуан?

— Триста лян серебра.

— А откуда взял столько денег?

— Украл у учителя.

— А учителю кто их дал?

— Государев наставник Пан Цзи. Он хотел сгубить вас за то, что вы казнили его сына, и позвал для этого учителя, пообещав заплатить ему тысячу пятьсот лян. Но учитель взял вначале всего пятьсот.

Бао-гун распорядился увести монаха и привести вдову Хуан с дочерью.

Если хотите узнать, какой приговор по этому делу вынес справедливый судья, прочтите следующую главу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

В зале Золотых колокольчиков Бао-гун обвиняет государева наставника Пан Цзи. На башне Воинской доблести Храбрец с Юга получает звание придворного стража

Итак, в зал ввели вдову Хуан с дочерью.

— Где триста лян, которые ты получила от Тань-юэ? — спросил Бао-гун.