Тайна Розенкрейцеров

– Юж сьвит^[26], – посмотрев на окно, озабоченно сказал Анджей.

– Да, пора… – Стах подтянул ремень (из-за треволнений он даже похудел) и направился к выходу.

За ним гуськом потянулись и остальные.

Глава 6. УСТАВ ОРДЕНА РОЗЕНКРЕЙЦЕРОВ

Глеб был категоричен:

– Туфта!

– Ты это про что? – удивленно спросил Николай Данилович, который в это время разжигал очаг.

– Наш план – туфта.

– Не говори ерунду.

– Отец, мы ковыряемся здесь уже две недели, а толку никакого. Нас мистифицируют.

– Нас? Сынок, ты, похоже, забыл, как тебе достался этот план. Насчет мистификации я готов с тобой согласиться, и то лишь после полной и всеобъемлющей проверки имеющегося у нас материала. Но даже если это так, то она рассчитана на кого-то другого, потому как мы к ней не имеем никакого отношения. Это точно. Никто нам план не подбрасывал, никто нас не шантажировал и в экспедицию идти не заставлял.

Глеб неохотно кивнул. Верно, план попал им в руки совершенно случайно. Лабораторный журнал Алоизия ему, в конце концов, надоел. Все исследования этого мракобеса сводились к опытам над людьми, на которых он испытывал разные снадобья; от пространного описания их рецептур

Глеба тошнило. Тогда он переключился на другую рукописную книгу, которая оказалась чем-то средним между дневником и лабораторным журналом. На ее обложке хорошо просматривался оттиск креста, сплетенного из роз. Некогда тиснение позолотили, но под воздействием времени от позолоты остались лишь мелкие частички; их можно было рассмотреть только при помощи лупы. Это уже было захватывающее чтение.

Конечно, Глеб владел латынью не свободно, как родным языком, но все же запинался редко, а со временем и вовсе освоился с «мертвым» языком, который был так нелюбим студентами исторического и археологического факультетов. Дневник явно принадлежал какому-то средневековому ученому или естествоиспытателю. К сожалению, он нигде не оставил имени, в отличие от Алоизия, нацарапавшего свое в лабораторном журнале раз двадцать. Создавалось впечатление, что хозяин дневника был или не очень высокого мнения о своей персоне, или чего-то опасался и прятался за местоимение «мы». Скорее, решил Глеб, второе – ученый не хотел, чтобы странные и, похоже, опасные для жизни опыты и изыскания связывали с его именем. И эта догадка наводила на мысль, что хозяин дневника был личностью непростой и хорошо известной в средневековье.

Рукописная книга ученого так понравилась Глебу, что он решил ее скопировать на ксероксе – чтобы директор, имеющий хороший нюх по части раритетов, не спрятал ее куда подальше. Тогда можно без спешки работать с ней дома, а также в выходные, при этом пользуясь разнообразными справочниками из фамильной библиотеки и Интернетом. Вот тут-то все и случилось. Работая с ксероксом, Глеб неосторожно повелся с переплетом, и он немного надорвался. Пытаясь исправить повреждение, он заметил, что из-под кожаной обложки выглядывает краешек пергамента.

Когда Глеб вытащил пергаментный лист, то едва не задохнулся от волнения – это был план местности! И самое интересное – он сразу сообразил, где она находится. А все по той причине, что Глеб принимал участие в изготовлении большого объемного макета для экскурсантов, на котором была изображена карта района со всеми лесами, полями, холмами, речками, озерами, поселками, деревушками, тремя городами и собственно самим историко-архитектурным комплексом в несколько гипертрофированном – увеличенном – виде. На пергаменте был нарисован путь к Трем Могилам. Это место знали почти все кладоискатели области.

Были о нем наслышаны и Тихомировы. Поэтому определить, что было изображено на плане, Глебу не составило особого труда. Глеба заинтересовал текст, выполненный тем же почерком, что и дневник с крестом из роз на обложке. В нем были туманные намеки на некое сокровище, «неподвластное человеческому разуму». Оно было спрятано в местности, указанной на плане. Детальное описание сокровища и точная локализация тайника, в котором оно хранилось, судя по всему, были зашифрованы в последнем абзаце текста.

Николай Данилович и Глеб недолго бились над расшифровкой. А все потому, что их снедало чувство, знакомое всем кладоискателям. Оно выражалось в одной единственной фразе: «Что если нас кто-то опередит?» Поэтому отец и сын единогласно решили не откладывать экспедицию в долгий ящик. Они надеялись, что все разрешится на месте. Но пока их надежды были тщетны. Клад не шел в руки.

---

26 Юж сьвит – уже светает (польск.)