Тайна Розенкрейцеров

Анджей промолчал. По его хмурому лицу было видно, что он не согласен со Стахом, но привычка к подчинению не позволяла ему затевать спор. Коповский посмотрел на небо. Оно было затянуто тучами. Где-то вдалеке громыхнуло. Приближалась гроза.

Стах поежился, представив на миг, что через некоторое время на нем не будет ни единой сухой нитки. В этот момент ему очень захотелось, чтобы рядом был отец…

Глава 12. ЧАША

Бой наверху время от времени затихал, но затем вспыхивал с новой силой. Казалось, что где-то в пещеристом чреве холма работают гномы-кузнецы: выстрелы из автоматов и винтовок напоминали дробный перестук маленьких молотков, а взрывы гранат ухали, как большой молот. Глеб то садился возле спящего отца, то вскакивал и метался по пещере, не находя себе места от волнения.

Взрывать проход или не взрывать? Он боялся, что не успеет этого сделать, когда победители схватки, происходящей наверху, догадаются, как выковырять их из-под земли.

Пока он терзался сомнениями, свечение в пещере приобрело несколько иной характер. Если поначалу стены излучали мягкий успокаивающий неон, то теперь по ним начали волнами пробегать радужные всполохи.

Какое-то время они были едва заметны, а потом начали вскипать протуберанцами, словно прорывая голубоватую световую пленку. Осветились даже черные дыры отводных тоннелей. Глеб заглянул в один из них и увидел, что он достаточно высок, чтобы можно было идти по нему, не сгибаясь. А еще Глеб отметил, что здесь не обошлось без человеческих рук – и стены и сводчатый потолок хранили на себе следы обработки металлическими инструментами. Видимо, подземный ход подправляли, расширив узкие места и подчистив потолок.

– Который час?

Простой вопрос, который задал проснувшийся отец, заставил Глеба вздрогнуть.

– До ночи еще далеко, – ответил он, посмотрев на свои наручные часы. – Половина четвертого…

– В самый раз, – ответил Николай Данилович; похоже, своим мыслям. – Бой по-прежнему идет?

– Да. Такое впечатление, что мы в блокадном Питере. И когда они перестанут стрелять, одному Богу известно.

– Что ж, коли так, хватит тебе изображать сиделку, пора приниматься за дело. Ищи выход. Мне уже немного полегчало, так что я вполне способен побыть на стреме.

– Есть у меня такое подозрение, что я буду искать этот выход до новых веников. Здесь уйма подземных тоннелей.

– И что ты предлагаешь?

– Не знаю. Предложить мне нечего.

– Э-э, парнишка, да ты никак пал духом? Так не годится. Наша профессия изначально предполагает подобные ситуации. Просто, ты еще никогда не бывал в завалах, что случается, когда бьешь шурфы или прокладываешь штольни при вскрытии древних курганов. Тут главное сохранять холодную голову, не отчаиваться и работать, как автомат, даже если тебе кажется, что пришел твой смертный час. Ты должен помнить, что никто не знает времени наступления своего последнего бенефиса на этой земле. И не факт, что твоя кончина должна прийтись именно на те минуты, когда ты ковыряешься в завале.

– Считай, что ты вдохновил меня на подвиги.

– Вот и ладушки. Давай маленько перекусим – и вперед.

– Мне что-то не хочется…

– Надо! – отрезал отец. – Тебе понадобятся все твои силы. А помощника у тебя нет. Так что доставай сало. Лучшего продукта для экстремальных ситуаций еще никто не придумал. Салу даже шоколад не соперник. Съешь грамм сто сальца – и на целый день обеспечен энергетической подпиткой.

Глебу пришлось смириться. Он невольно улыбнулся – теперь они поменялись ролями. Совсем недавно он наезжал на отца, чтобы тот поел, а теперь Николай Данилович на правах родителя качает права. Едва не силком запихнув в себя кусочек сала и пару галет, Глеб запил этот скромный обед чаем и начал собираться.

Сборы были недолги: обязательный рюкзак с НЗ за плечи, саперную лопатку, которая тоже была неотъемлемой частью походного снаряжения кладоискателей, к поясу и фонарик в руки.

– Веревку привяжи к моей руке, – сказал отец. – Если тут начнутся события, я подергаю за нее три раза.

Что касается тебя, то если один раз дернешь – значит, все нормально, поиск продолжается; два раза – ты в опасности, а если четыре, то ты провалился в какую-нибудь ямину. Активно помочь в таком случая я вряд ли буду в состоянии, поэтому мне придется жестко зафиксировать свой конец веревки, а ты уж как-нибудь сам выкарабкивайся. Это будет наша связь.