Ideal жертвы

– Мне? – продолжал изумляться бас.

– Вы ведь Семенов Эдуард Семенович?

– Ну да...

Именами-фамилиями дежуривших сегодня охранников меня тоже снабдил Рычков.

– Вам телеграмма от адвоката, – настаивала я. – Кажется, вам наследство оставили...

– Иди ты! – изумился мужик.

Но замок на двери, ура, щелкнул.

Я ворвалась во двор. Приусадебный участок размерами не уступал всему нашему кирсановскому городскому саду. А уж фонтанов, мощенных плиткой дорожек и садовых скульптур в моем родном городке и вовсе не водилось. А тут этакая красота – и вся для одного человека. Точнее, для двоих – карлика Арсения Арсеньевича и его дочери Анжелы.

Ко мне уже спешил охранник. Один. Слава богу, один.

Я ждала засады, но ее не было. Может быть, пока не было.

– Стой, ты, почтальонша, куда прешь!

Он подошел ближе, протянул руку:

– Тут частная территория! Давай свою телеграмму и чао, бамбина.

Охранник продемонстрировал, что он вроде знает итальянский. Хотя на лице его было написано семь классов.

– Чао, чао, дорогой... – пробормотала я.

И сунула руку под пиджак. Седой карлик был неправ, когда насажал на участке высоченных деревьев. Дом из-за них практически не виден. Значит, можно действовать не опасаясь, что меня заметят и набежит подмога.

Я выхватила нунчаки. Если мой противник когда-нибудь занимался единоборствами, шансов у меня нет. Юрик всегда говорил, что при боестолкновении весовая составляющая играет немалую роль. А в охраннике минимум сто кило – против моих пятидесяти.

Но тот, видно, со спортом не дружил и в телохранители попал только благодаря габаритам. Он изумленно взглянул на мое оружие, потянул к нему свои лапищи – и тут же получил нунчаками в лоб. Закачался и осел в траву, потом опрокинулся навзничь.

Я быстро обшарила его карманы. Много раз видела: так поступают в боевиках, и никогда не думала, что мне самой придется этим заниматься. Присвоила тысячную купюру, дешевые сигареты не тронула. Из кобуры на животе извлекла пистолет – кажется, газовый. Рации у охранника не было.

Я его не жалела. Защищала себя. И своего Максимку.

Я двинулась по извилистой дорожке к дому, поднялась на крыльцо. Здесь меня ждала новая преграда: унылая, с висячим носом, старуха. Она кинулась на меня, будто на первейшего врага:

– Ты куда?!

Некогда было рассказывать сказки про телеграмму, я просто легонько ткнула ее пальцем в бок. Точно под ребра, как учил тот же Юрик. Бабка охнула и осела. Еще одна преграда позади.

Но оказалось, что я недооценила старуху как противника. Только я прошла мимо и растворила дверь в холл, как она вдруг заорала. В полный голос, похлеще любой сирены.

Второй удар отключил бабку надежней, но своего она добилась, тревогу подняла. По второму этажу уже грохотали шаги. Их должно быть еще двое, рассказывал мне Рычков. Обычно в это время они дремлют после обеда, но подлая бабка их разбудила. Они теперь предупреждены, и наверняка держат свои пушки наизготовку.

Что делать? Неужели весь мой наглый план рухнет?! А ведь так хорошо все начиналось...

Я заметалась по холлу. Спрятаться здесь, на первом этаже, негде. Огромная комната, старинные вазы, роскошь хрусталя в горке. Да если и спрячусь, они все равно весь дом на ноги подымут. Найдут.

Единственное укрытие – скульптура, изображавшая нагую даму с корзиной цветов на голове. Я сорвала куртку, кое-как прикрыла ею рот и нос. Газовый пистолет, отобранный у первого охранника, сняла с предохранителя. И, едва телохранители сбежали по лестнице в холл, я их атаковала. Неожиданно, из своего укрытия.

Выстрел, еще выстрел! Холл окутывает ядовитое облако, глаза моих врагов лезут из орбит, в уголках ртов выступает пена. Я тоже кашляю, от куртки защиты мало. Еще по выстрелу, на этот раз практически в упор. Охранники давятся слезами, падают на колени. Воздуху им не хватает, они не видят ничего... Я подхожу к ним вплотную и бью нунчаками каждого, по очереди, прямо в лоб. Оба без чувств валятся на паркет. Путь свободен! Но сколько же я наделала шуму!

Вроде бы, по словам Рычкова, охранников в доме больше быть не должно. Но если вдруг кто-то есть, он наверняка вызвал подмогу.

Я кинулась к лестнице. Перепрыгивая через ступеньки, домчалась до второго этажа. Рассказ Рычкова о внутренней планировке особняка я вчера пропустила мимо ушей и теперь металась в поисках детской. Я распахивала одну за другой двери. Все комнаты оказались на одно лицо: ковры, хрустальные люстры. И ни единой игрушки.