Ideal жертвы

До того седой тролль запугал, что, даже оказавшись в самом дальнем уголке парка, я гадала: а позволено ли мне, простой тренерше, присесть на господскую лавочку? И, пуще того, закурить?

Впрочем, я быстро успокоила себя: что я в самом деле трясусь, будто глупая школьница? Я ж не наркотики курю, обычные сигареты. Откинулась на лавочке, прикурила... и снова вздрогнула. Потому что на аллее вдруг показался мужчина. Еще издали, по одной лишь уверенной походке я почувствовала: это очередной хозяин жизни. Кто-то из начальства? Или богатый клиент? А я, как нарочно, на барской территории, да еще с сигаретой...

А когда мужчина подошел поближе, я едва не застонала.

Потому что все оказалось гораздо хуже.

Этого человека я знала. И, более того, совсем бы не хотела с ним встречаться. Тем более здесь, в «Ариадне».

Я лихорадочно отшвырнула недокуренную сигаретку, вскочила. Может, я успею убежать? Может, он меня не заметил?

Но было уже поздно.

Мужчина тоже увидел меня. И узнал. Ускорил шаг. Приблизился к лавочке. Расплылся в улыбке. Произнес:

– Неужели Лиля?

Мне ничего не оставалось, кроме как кисло улыбнуться в ответ. И грустно подумать: от прошлого, как ни старайся, не убежишь. Оно тебя все равно настигнет.

...С этим человеком мы познакомились в один из самых паршивых дней моей жизни. Чуть ли ни единственный день, когда я дала слабину...

Обычно-то я, как ни тяжело, всегда старалась быть сильной. А как иначе, когда на руках Максимка и пенсионерка-мама? И даже близко нет мужского плеча, на которое можно было бы опереться. Не считать же за надежду-опору моего Емелю. Все девичьи иллюзии (бриллианты, шубы, ванны с шампанским, принцы на белых конях и тому подобная муть) давно рассыпались в прах. Я привыкла выживать на скромную зарплату. Точнее, прилагать все усилия к тому, чтобы мой Максимка ни в чем не нуждался. И мама могла бы изредка побаловать себя. Меня же устраивала самая простая, с рынка, косметика, и одежда, что подешевле, и никаких давно уже ресторанов с дорогими коктейлями. Куда разумнее просто купить бутылку «мартини» и, если очень хочется, смешать тот же «Манхэттэн» самой.

При этом я всегда старалась выглядеть королевой. Ну и пусть мои платья стоят копейки, а высокие каблуки на любимых туфлях давно уже расшатались и грозят в самый неподходящий момент подломиться. Ну и подумаешь, что волосы я подкрасила не в дорогой парикмахерской, а в домашних условиях, в ванной. Эти все мелочи ведь только женщины подмечают. Для мужчин важнее другое. Чтобы гордая осанка была в наличии. И уверенная улыбка. А главное, нужно держать себя так, чтоб никто не сомневался: у нее все хорошо. Замечательно. Лучше всех!

...Но в тот февральский, ветреный день мой имидж победительницы дал сбой. Дело в том, что Максимка подцепил какой-то вирус – ОРВИ, а может, и грипп. Болел тяжело, с высоченной температурой и сильным кашлем. Я, конечно, изо всех сил старалась его не просто побыстрей вылечить, но и подбодрить, развеселить. Постоянно сынулю обнимала, кормила с ложечки, спала рядом с ним, чтоб вовремя дать жаропонижающее. И Максимку моя материнская, безвозмездная и сильная энергетика довольно быстро поставила на ноги. Но зря говорят, будто от детей невозможно заразиться. Едва температура у сына упала, я разболелась сама. В постели, конечно, спасибо аспирину, не лежала, но чувствовала себя препаршиво. Постоянная слабость и насморк, а еще мерзла... Но полноценный больничный не взяла. Вирус по всему городку гулял, и у нас в клубе половина инструкторов свалилась. Те-то, умные, вызвали врачей, улеглись в кроватки и поставили Емелю перед фактом. А я, идиотка, все за дело радею, переживаю: клиентки явятся на тренировку, а инструктора нет. Глотала бесконечные порошки-настойки, сбивала температуру, загоняла простуду внутрь организма – и героически ходила на работу.

И вот промозглым вечером, отскакав четыре тренировки подряд (две со своей группой и еще две, заменяя разумных, спокойно болеющих коллег), я наконец вышла из клуба, собираясь отправиться домой. Самочувствие было хуже некуда и настроение отвратное. Потому что, помимо болезни и плохой погоды, еще и финансы были на нуле. Зарплата благодаря лекарствам и машинкам-книжкам, чтобы порадовать болеющего Максимку, давно растаяла. Емеля, конечно, обещал за мой ударный труд выдать премию, и пенсию маме со дня на день должны принести, но пока что в моем кошельке уныло шелестели две десятки. Две! Ровно на маршрутку до дома и буханку хлеба. Обычно такие финансовые кризисы меня даже веселили – ну или я старалась относиться к ним снисходительно. Например (как школьница, право слово!), ехала вместо удобной маршрутки на автобусе – без билета! – и с замиранием сердца ждала налета контролеров. Или вовсе: шла со своими грошами в единственный в нашем городке супермаркет. Гордо бросала в тележку единственную буханку хлеба и, если охранники маячили в другом конце зала, напихивала по карманам развесных конфет или творожных сырков.