Я поймала в зеркале заднего вида его взгляд и жалобно произнесла:
– Вот именно, что не сидела! И никогда ни с какими разборками не сталкивалась. Поэтому мне страшно. И...
– Слушай, заткнись, а? – с досадой попросил потный орангутанг.
– Я не с тобой разговариваю! – отрезала я.
И с удивлением отметила: бугай мог бы взбеситься, однако промолчал. Нет, пожалуй, мои дела еще не так плохи! И я бросилась в атаку на кареглазого симпатягу-шофера:
– Вы так здорово водите! Меня, кстати, Лилей зовут. А вас?
– О, лилия! Прелестнейший цветок!.. – игриво пропел он в ответ, и я совсем приободрилась. Может, действительно ничего страшного? Может, даже вообще никакого злого умысла нет, ребята просто прикадриться ко мне решили?..
Но проклятый громила быстро вернул меня с небес на землю:
– Слушай, достала ты своими вопросами. Хочешь знать – знай. Мы тебя к Тулякову везем. В его коттедж под Усольцем. Довольна?
– К Тулякову? – опешила я. – А кто это?
И мой конвоир с нескрываемым злорадством в голосе ответил:
– А это, Лилечка, тот самый, у которого ты жену угробила. Елену Ивановну.
Сердце немедленно рухнуло в тартарары. Я опустила глаза. Но успела увидеть, с каким нескрываемым сочувствием на меня взглянул симпатяга-водитель. Похоже, он знал, что судьба мне уготована самая безрадостная.
Вот я влипла! Как же я могла забыть?! У погибшей Елены Ивановны ведь фамилия действительно Тулякова. И меня, получается, сейчас везут к ее вдовцу. Которого она ласково называла Димусик. И Димусик этот, судя по джипу с двумя громилами, является каким-то криминальным авторитетом. Зачем я ему понадобилась? Тут и гадать нечего. Уж на что никогда не сталкивалась с криминалом, а знаю: у блатных полагается не дожидаться возмездия от милиции, а вершить месть собственными руками.
Джип тем временем свернул с шоссе. Несмотря на то, что водитель нарушил все мыслимые правила, его так ни разу и не остановили. У джипа какие-то особые, суперблатные номера? Или кареглазый шофер просто везунчик? Водит он, хоть и дико экстремально, а шикарно. Я вообще люблю мужчин, которые ничего не боятся. В другой ситуации пригляделась бы к нему повнимательней, но сейчас на меня просто ступор напал. И, когда машина на полном ходу ворвалась во двор большого особняка, я даже сопротивляться не пыталась. Покорно вышла из джипа, проследовала в сопровождении потного охранника в роскошную, увешанную огромными картинами гостиную. И, будто кролик перед удавом, предстала перед крепким, с бычьей шеей мужчиной. Лицо его было совершенно бесстрастно, лишь глаза смотрели мрачно. Руки то и дело непроизвольно сжимались в кулаки, ворот белой рубашки был перехвачен траурным черным галстуком. Безутешный вдовец. Человек, на чьих руках остались двое сыновей. Похоже, он твердо решил мстить.
Вдовец хмуро смотрел на меня и молчал. Подходящие случаю слова соболезнования замерли у меня на губах. Да и нужно ли ему сочувствие от человека, которого он считает повинным в гибели супруги?
Потный халдей подобострастно произнес:
– Дмитрий Миронович, вам что-нибудь нужно?
– Сгинь, – коротко цыкнул хозяин, и амбал покорно исчез за дубовыми дверями. Звукоизоляция в комнате отменная, машинально заметила я. На окнах тройные стеклопакеты. Звать на помощь бесполезно. Если только... если только он не совсем зверь... И я тихо произнесла:
– Дмитрий Миронович, у меня тоже есть сын. Его зовут Максимка, ему три годика, он сейчас болеет...
Ни единой эмоции не отразилось на его налитом кровью лице. Лишь буркнул:
– Ты на жалость не дави. Сядь. Не маячь.
«Да, Лилия Леонидовна, – пронеслось в голове, – похоже, ты пропала».
Я покорно опустилась на разлапистый, в позолоте стул и упрямо произнесла:
– Только я все равно ни в чем не виновата.
И с изумлением услышала, как он буркнул:
– А кто тебя в чем винит?
– Как?.. – пролепетала я. – Но это ведь я... это у меня на тренировке... ваша жена скончалась...
– Ну, и что с того? – буркнул Димусик. – Ты-то здесь каким боком?
– А раз никаким, зачем тогда вы меня сюда привезли? – захлопала я глазами.
– Дело у меня до тебя.
Я просто ушам своим не верила. Машинально переспросила:
– Де-ло?
Он вдруг расхохотался:
– А ты что, решила, что я мочить тебя собрался? За Ленку?! Ну, ты даешь!
В этот момент его круглое лицо с приплюснутым носом и плотно прижатыми к голове ушами показалось мне самым прекрасным на свете.
Димусик же небрежно сказал: