Пиранья. Бродячее сокровище

– А вы что, лесбиянка? – невинным тоном поинтересовался Мазур. – Тут это, насколько я знаю, не в обычае, но в Штатах могли нахвататься...

Одной рукой удерживая машину на прежнем курсе, другой он ловко отразил попытку влепить ему нешуточную оплеуху. Вновь остановил машину, посмотрел на пассажирку:

– Желаете еще попробовать?

– Скотина, – выдохнула она, глядя исподлобья.

Мазур медленно покачал головой:

– Просто-напросто непосредственное дитя природы... Неотесанный и управляемый инстинктами морской волк... Кристина?

– Да? – отозвалась она, отвернувшись.

– Вы, в самом деле, очаровательны... А что, если я поставлю вопрос ребром? Я вас согласен охранять, беречь и защищать только в том случае, если вы будете сговорчивой девочкой... А?

– Что-о?!

– А только так.

– Тетушка Роза...

– Она мне не хозяйка, знаете ли. Я вольный стрелок.

Он ожидал очередной попытки влепить по физиономии и приготовился таковую отразить. Однако Кристина, превеликим усилием воли справившись с приступом гнева, вдруг спросила:

– Зачем вы ломаете комедию?

– Я? – очень натурально удивился Мазур. – Какая тут комедия? Я вам предлагаю сделку...

– Бросьте. Вы давно уже ломаете какую-то дурацкую комедию... С явным перебором. Вы еще «деткой» меня назовите...

– Ну, так ты будешь умницей, детка?

– Хватит вам! Это не ваш сценический образ!

– Возможно... – сказал Мазур серьезно.

– Что же вы придуриваетесь?

– Я не придуриваюсь, – серьезно сказал Мазур. – Я просто-напросто пытаюсь сориентироваться в ситуации. Потому что терпеть не могу неизвестности в некоторыхделах. А это как раз тот случай. У вас какое-то предприятие, и дело зашло настолько далеко, что вам потребовался вооруженный охранник... Знаете, в такие игры умный человек не играет втемную. Что у вас стряслось?

– Потом узнаете.

– Когда?

– В свое время, когда мы выйдем в море... – она спохватилась и буквальным образом прикусила язычок.

Ага, выбранная тактика принесла кое-какие плоды...

– Прелестно, – сказал Мазур. – Еще и в море выходить? Что-то мы с Розой так не договаривались, я думал, вас просто нужно будет несколько дней охранять... А тут еще и море... Морем я уже сыт по горло. И, между прочим, прекрасно знаю, какие коллизии порой случаются, когда в море выходят не затем, чтобы доставить куда-то груз или половить рыбку, а для чего-то другого... Интересно, а вы имеете представление?

– Чисто теоретически. Потому и хотела подыскать надежного человека...

– Я надежный, право слово, – сказал Мазур. – Но только в том случае, если мне заранее расскажут честно и подробно, в чем дело, в чем загвоздка, в чем опасности...

– Боитесь упустить свою выгоду?

– Боюсь новых дырок в шкуре. Иные из них не лечатся... впрочем «выгода» – тоже неплохое слово...

Кристина повернулась и открыто посмотрела ему в лицо:

– Ну, так чего же вы хотите? Меня? Хорошо, я не девственница. Мы переберемся на заднее сиденье, я разденусь, и вы будете со мной делать, что хотите... но, предупреждаю: мне будет противно. Вот так. Я закрою глаза, стисну зубы и буду лежать как колода.

– А притвориться страстной ради дела? – спросил Мазур, у которого осталось стойкое впечатление, что не только он изучает, но и его подвергают прокачке.

– Не смогу. Не получится.

– Жаль... В таком случае – сорок процентов.

– От чего? – прищурилась Кристина.

– То есть как? – пожал плечами Мазур. – От всего.

– А вы не лопнете?

– Постараюсь уцелеть... Ну ладно, двадцать пять.

– А вы их заслужили?

– Заслужу. Изо всех сил.

– По-моему, вы опять ломаете комедию... кстати, как вас...

– Джонни.

– По последнемупаспорту?

– По святому крещению.

– Да-а?

– Точно, – сказал Мазур веско.

На какое-то время воцарилась тишина. Порой мимо них в ту и в другую сторону пролетали машины со всей здешней лихостью.

– Ну, и что нового вы во мне на сей раз высмотрели? – спросила, наконец, Кристина так, словно искала единственно верный тон.

– Я понял, к какому типу женской красоты вы относитесь.

– Да-а? И к какому же?

– К типу женщин с картин Боттичелли, – сказал Мазур.

И, между прочим, не лукавил душой. Именно такое впечатление у него и создалось. Было в ней что-то от женщин Боттичелли – говоря возвышенно, тот самый налет светлой печали во взоре и всем облике, который Мазур всегда усматривал и в Венере, и в Юдифи, да и в других «Нельзя так открываться, – подумал он. – Это уже не маскас ней говорит, это ты собственными эмоциями и мыслями делишься, а этого категорически нельзя. Мало тебе было Ангелочка и Бриджит? Мало тебе Мэй Лань?»