Пиранья. Первый бросок

В хижине было чисто, пахло сушеными зельями и пылью. На толстом чурбачке сидел морщинистый, старый негр не особенно и экзотического вида: на нем были прозаические рубаха и штаны, вот только на шее висела целая связка ожерелий из цветных узелочков, бисера и кусочков дерева. Взирая на Мазура с философским любопытством, он попыхивал кривой трубочкой, в которой, судя по запаху, дымил столь ядреный местный самосад, что моршанская махорочка рядом с ним показалась бы фимиамом.

Среди висюлек на шее старика обнаружились целых три английских медали. Мазур как раз их разглядывал, когда старик указал ему на второй чурбачок. Пришлось поспешно сесть.

– Бежишь от кого-то? – осведомился старик.

– Немного,– согласился Мазур, собрав в кулак все свои дипломатические способности (если только таковые у него имелись).

– Как это – немного?

– За мной гонятся не власти, а несколько плохих людей,– тщательно все взвесив, подыскал Мазур подходящую формулировку.

– А зачем?

– Они хотели, чтобы я предал своего вождя и перешел к ним на службу,– сказал Мазур.

– А ты не хотел?

– А я не хотел.

– Присяга? – употребил старик вполне цивилизованный английский термин, потеребив медали на крученом шнурке.– Это я понимаю. Сам присягал его величеству Георгу.

– Что-то вроде,– осторожно сказал Мазур, вовремя вспомнив, что для всего мира он, собственно говоря, лицо штатское.

Присмотрелся к медалям. Шестиконечная «Звезда Африки» и два светлых кружка с профилем помянутого короля, Георга VI. Сдается, во вторую мировую хозяин хижины украшал своей персоной ряды королевской армии. По возрасту соответствует.

– И ты от них убежал,– утвердительно сказал старик.

– Убежал.

– За тобой гонятся?

– Не думаю. Вряд ли. Они городские люди и не знают джунглей.

– А ты знаешь?

– Как сказать...– с той же осторожностью ответил Мазур.– У себя на родине я жил в лесу. У нас другой лес, но все равно... Лес есть лес.

Старик понятливо кивнул:

– Давно бежишь?

– С утра.

– Какая суета... Не живется вам спокойно, городским... Все равно, белым или черным...

Решившись, Мазур указал на медали:

– Это твои, почтенный старый человек?

– Мои.

– Вот видишь, ты тоже когда-то суетился...

– Я был молодой и глупый,– сказал старик, дымя самосадом.– Меня спросили: «Хочешь повидать мир?» Я сказал, что хочу. Тогда мне сказали: чтобы повидать мир, нужно идти на войну. Я подумал и сказал: согласен... Глупость – это молодость, а молодость – это суета. Мудрость – это старость, а старость – это спокойствие. Не самая грандиозная мудрость, но самая справедливая. Потому что так оно все и обстоит. Вот мне не хочется никуда идти и никуда спешить. Потому что мир от этого не изменится. Не было никакой нужды убивать белых мужчин и спать с белыми женщинами... впрочем, и черных это касается. Закат и море остаются прежними. Всегда. А ты, я смотрю, еще не устал суетиться...

– Каков есть...– развел руками Мазур.– Ты знаешь дорогу в Викторию?

– Знаю.

– Как туда добраться?

– А вот этого я и не знаю,– сказал старик.– Честное слово. Я знаю, как туда идти – если пойду сам. Но объяснить другому ни за что не смогу. Если ты меня правильно понимаешь...

Умом Мазур его, возможно, и понимал, но вот сердцу эта экзотическая философия была решительно не по вкусу. Он ощутил нешуточное раздражение – тоже мне, ворон здешних мест, философ из Ясной Поляны...

– Я правду говорю,– сказал старик.– Ты зря сердишься.

«Мысли читает, старый черт?! Очень похоже, это и есть здешний „бон ом де буа“, „лесной добряк“, этакая помесь колдуна и знахаря. Вон сколько зелий поразвешано, косточки какие-то лежат связками, и в горшке тоже, полный горшок, до краев,– то ли куриные, то ли крысиные, перья петушиные в пучки увязаны... »

Рассказывают про этих колдунов разное, форменные сказки в том числе. Наслушался. На миг Мазуру стало неуютно, ожил глубоко загнанный в подсознание, но присущий каждому городскому человеку страх перед таящимся в глуши Неведомым.

– Ты меня не бойся,– сказал старик.– У нас на островах людоедов никогда не было, это где-то в других местах...

– Я и не боюсь,– сказал Мазур.

– Боишься.

– Ну, не в том смысле... Любой человек немного побаивается неизвестного.– Мазур решил сменить тему: – Здесь найдется кто-нибудь, кто может показать дорогу в Викторию?

– Сомневаюсь. Виктория где-то там,– он показал за окно.– Вот и все, что тебе здесь скажут...