Возвращение пираньи

Аристократический прохвост выдержал марку. Не моргнув глазом, промолвил:

– Боюсь, не смогу выполнить ваше любезное пожелание, мисс, хотя и сознаю, насколько погрешил этим против этикета... Счастливого пути!

Водитель, сидевший с таким видом, словно терпеливо ждал конца представления, с ужасающим хрустом переключил передачу, и машина покатила прочь. Дорога, извивавшаяся меж поросших редким лесом буро-желтых холмов, представляла собою скорее неглубокую канаву, засыпанную сухой землей, «лендровер» выл, выбрасывал из-под колес фонтаны пыли, его заносило то влево, то вправо – но, в общем, вперед они продвигались довольно быстро, хотя приходилось ежесекундно следить за тем, чтобы язык не угодил меж зубов, иначе сам себе откусишь половину. Как будет чувствовать себя в конце пути твоя собственная задница, лучше не думать...

– Притормози-ка, – сказал Кацуба. – Получил пятьсот баксов? Держи еще сотню, чтобы за руль сел я.

– А на кой? – изумился бородач.

– А блажь у меня такая, – сообщил Кацуба, извлекая зеленую бумажку.

Бородач покрутил головой, но в конце концов взял деньги и слез, пошел вокруг капота на место пассажира, бормоча:

– Ладно, будь ты хоть шизофреник, баксы все равно не в дурдоме печатали...

Мазур старался смотреть в сторону. Было отчего – вдруг почувствовал себя последним идиотом, шутом...

– Это еще что такое? – спросила Ольга негодующе, уставившись на него. – Это из-за их идиотского розыгрыша? Ну и что? Ты же думал, что все всерьез, и я так думала... Ну-ка, подними голову, человек с комплексами!

Притянула его голову, звонко расцеловала в губы, не обращая внимания на спутников. Величественно махнула рукой:

– Вперед, Михаил! – и прошептала Мазуру на ухо: – Если и дальше станешь комплексовать, следующую ночь будешь спать один... Все нормально.

Дальше дорога стала немного получше, под колесами был сплошной камень, колея поднималась в гору очень долго, потом столь же долго опускалась – и вновь принялась вилять, как политик, объяснявший, почему он не в состоянии выполнить свои предвыборные обещания.

Украдкой поглядывая на Ольгу, Мазур понемногу успокоился – и зорко следил за правой обочиной, держа на коленях СЕТМЕ с последним полным магазином. Он видел, что Кацуба, вертя баранку, в то же время уделяет не меньше внимания левой обочине. Видимо, их настроение понемногу передалось Ольге – посерьезнела, притихла, бросила на обоих пытливые взгляды, в конце концов демонстративно расстегнула кобуру, вынула «беретту», звонко загнала патрон в ствол и осведомилась:

– Я вас правильно поняла, мои рыцари?

– Совершенно, – сквозь зубы бросил Кацуба.

Она вложила пистолет в кобуру, но не стала ее застегивать, передвинула на живот. Толстяк проворчал:

– Герильеро тут вообще-то не шалят так уж чтобы особенно...

Однако и сам передернул затвор «винчестера» с раскрашенным в маскировочные цвета ложем, примостил меж колен – то ли поддался общему настрою, то ли с самого начала считал, что береженого бог бережет.

* * *

...Однако двое, стоявшие посередине дороги, отнюдь не прятались, наоборот – едва увидев машину, вразвалочку двинулись навстречу, ленивой отмашкой приказывая свернуть к обочине. Оба в табачного цвета форме здешней полиции, перетянутые ремнями в рюмочку, высокие фуражки с затейливой эмблемой, короткие итальянские автоматы «спектр», начищенные сапоги... Поодаль стоял на обочине черный мерседесовский джип – надежный натовский вездеход.

Мазур быстро огляделся. Лес редкий, засады вроде бы нигде не видно, разве что следует обратить особое внимание на те вон бугорки и могучий поваленный ствол – если и можно где-то укрыться, то только там...

Передний, до которого было метров пятнадцать, что-то энергично рявкнул по-испански, придерживая правой автомат. «Лендровер» медленно притормаживал...

Да-дах!

В полуметре от уха Мазура бабахнула Ольгина «беретта» – и еще раз, и еще! Мазур успел заметить, как ближайший полицейский, словно подсеченный в коленках, заваливается навзничь с дырой во лбу, как второй метнулся в сторону, но тут же жутко и оглушительно взвыл мотор, машина прямо-таки прыгнула вперед, снесла второго, как кеглю... Мелькнуло его искаженное лицо, слетела фуражка...

Сграбастав левой Ольгу за шею и свалив ее себе на колени, пригнувшись, Мазур свободной рукой поднял винтовку и открыл огонь по пятнистым фигурам, рванувшимся из-за того самого ствола, толстенного, зелено-замшелого. Он не старался попасть – просто очередью на полмагазина прижал к земле, заставил рухнуть за дерево. Они палили в ответ в белый свет, как в копеечку, задрав стволы вертикально в зенит...