Сталин. Красный монарх

Рогатенький муж, Максим-младший, вообще-то об этих шашнях знал, но, поскольку был горьким пьяницей, времени для разборок почти не находил. По жизни это был никак не ангелочек: комиссарил в свое время на курсах всеобщего военного обучения при ВЧК, отбирал в Сибири хлеб у крестьян. Время от времени, в редкие минуты просветления, все же устраивал неверной женушке звонкие скандалы. Легкомысленная красавица эти скандалы заносила под номерами в особый список – так она забавлялась. Но происходили свары редко: Максима старательно поддерживал в непросыхающем состоянии секретарь Горького Крючков (подчиненный Ягоды).

В конце концов, Максим помер, проспав несколько часов на влажной земле (по официальной версии). Тут уж товарищ Ягода имел полную возможность не расставаться с предметом своего обожания. Для пущей надежности Тимошу старательно охраняла целая команда неброских широкоплечих мальчиков, моментально отшивавших любого ухажера.

Как, например, случилось с известным писателем, «красным графом» А.Н. Толстым. Классик пролетарской литературы попробовал было поухаживать за очаровательной вдовой: на машине подвез, букетик подарил… К нему тут же подрулил один из «мальчиков» и вежливо сообщил: «Место прочно и надолго занято, и если вы не желаете сменить длинную прическу на стрижку „под ноль“, то не должны больше покупать цветы». Писатель намек понял и моментально отстал…

А тем временем под носом у товарища Ягоды, в его родном ведомстве, завелись самые настоящие «оборотни в петлицах» (погон тогда не носили, и знаки различия красовались на петлицах). Сохранился любопытный и жуткий документ – приказ по ОГПУ № 35 от 27 января 1930 г.

Самая настоящая измена в рядах… Уполномоченный ОГПУ Борис Рабинович, как оказалось, вот уже два года систематически сообщал троцкистской организации о всех предстоящих против нее операциях, регулярно «сливая» секретнейшую информацию. Да и вообще, оказалось, что в ОГПУ он не по собственному хотению поступил, а был внедрен туда по заданию той самой организации.

Вместе с ним замели и сотрудника Украинской ГПУ Тепера – к слову, бывшего анархиста, заведовавшего у Махно агитационно-пропагандистским отделом. Тепер, не мелочась, похитил в каком-то военном учреждении аж сто шестьдесят килограммов типографского шрифта и типографских же принадлежностей – для подпольной типографии троцкистов на Украине.

Рабиновича расстреляли согласно постановлению Коллегии ОГПУ (было у ОГПУ тогда право внесудебных расстрелов). Теперу повезло больше: он вовремя покаялся, пришел с повинной и потому отделался десятью годами лагеря. Приказ подписан Ягодой.

Проще всего, конечно, и этот приговор свалить на «произвол Сталина». Но, во-первых, нет никаких доказательств, что Сталин с этим делом был вообще знаком, во-вторых, как уже говорилось, Сталин вовсе не был для органов в те годы полновластным хозяином.

И, наконец, в-третьих, существует еще предельно загадочное «дело Блюмкина», напрочь опровергающее столь примитивные версии…

Яков Блюмкин – личность интереснейшая, прямо-таки легендарная. Застрелил германского посла Мирбаха – то ли по решению партии левых эсеров, то ли работая в каких-то комбинациях Ленина и Дзержинского. Участвовал в том самом вторжении Красной армии в Персию. Публично уверял Николая Гумилева в любви к его стихам, чем Гумилев был весьма польщен. Приятельствовал с Сергеем Есениным, а впрочем, по другим источникам, не приятельствовал, а враждовал по каким-то личным причинам, однажды даже с пистолетом наголо гонялся за Есениным. Истину установить невозможно: в пользу обеих версий есть свидетельства, причем и те, и другие считаются достоверными. Ну, что поделать, вокруг Блюмкина всегда кружило множество легенд, и правду от истины сегодня отделить решительно невозможно. Достоверно, по крайней мере, известно, что он участвовал в тибетских экспедициях Рериха.

Вдобавок ко всему, он был искренним сторонником Троцкого.

И в 1929 г., выполняя за рубежом какое-то оставшееся нам неизвестным задание ОГПУ, встретился в Турции с Троцким и его сыном.

В СССР он вернулся то ли с письмом от Троцкого (самая распространенная, простая и ничего не объясняющая версия), то ли, что гораздо вероятнее, с каким-то серьезным поручением. Оно было, надо полагать, настолько крутым, что Блюмкин, вообще-то никак не трус по натуре, откровенно запаниковал. Что подтверждают многочисленные свидетели.