Биография smerti

Вот самодурша! Зачем тогда было требовать, чтобы Таня ей к вечеру новые главы скинула?

– Что-то случилось?

– Понятия не имею, – пожала плечами Фаина. И хмуро поинтересовалась: – Подавать вам салат?

Таня кивнула и печально устроилась за огромным столом. Половина лампочек в люстре была притушена, обеденный зал утопал в полумраке. За окнами подвывал ветер. Даже не верилось, что всего в полусотне километров отсюда кипит-гремит жизнь большого курорта... И девушке до дрожи кончиков пальцев тоже захотелось оказаться в ярком, шумном, беспечном городе, где шумит море, а из прибрежных ресторанчиков рвется разноголосица музыки.

– Добрый вечер! – вдруг раздалось за спиной.

Таня вздрогнула, нервно обернулась: всего лишь холмогоровский муж. Подошел к столу, широко улыбается, объятия раскинул. При Марине Евгеньевне всегда был – сама кротость, а сейчас весь расхристанный, глаза сальные. И говорит весьма развязно:

– Дозвольте, моя красавица, ручку поцеловать.

Ах, так мы кокетничаем... Только этого ей не хватало!

Таня сделала вид, что просьбы не поняла, – потянулась к центру стола за хлебом.

– Да не бойся ты! – интимно склонился к ней хозяйкин супруг. И понизил голос до полушепота: – Кобра все равно уехала.

Боже! Да он, кажется, пьян! Еще хлеще! Надо сбежать в свою комнату и запереться на все засовы...

Но Фаина уже поставила перед ней салат. Выглядел он аппетитно: нежные тельца креветок, аккуратные колесики кальмаров, свежие дольки лимона. Таня с удовольствием вдохнула аромат подливы – кажется, в ней присутствовали руккола и базилик. Интересное сочетание. И что, из-за пьяноватого мужичка оставлять яство нетронутым?

– Добрый вечер, Игорь Феоктистович, – церемонно поздоровалась Татьяна.

И уткнулась в свою тарелку. Но Холмогоров не отставал:

– Вина? Водки? Коньяку?

Фаина, болтавшаяся где-то на обочине стола, неодобрительно крякнула.

– Нет, спасибо, – отказалась Татьяна, подумав: «Будет приставать – точно, уйду».

Но тот приставать не стал. Начальственным баском велел экономке:

– Фаина! Коньячку мне из бара принеси!

– И не подумаю, – прошипела та.

– Ах ты старая кошелка! – беззлобно ругнулся Холмогоров.

Затем он извлек из внутреннего кармана фляжку, обтянутую клетчатой тканью, и хлебнул прямо из горлышка. Доложил Татьяне:

– Не «Х.О.», конечно, но горло дерет будь здоров.

Нужно все-таки, наверное, бежать. Таня грустно взглянула на едва тронутый салат. Хотя, с другой стороны... Ведь она все равно хотела потребовать объяснений от Холмогоровой. Но раз той нет, может, попробовать разговорить ее мужа? Не зря утверждают: пьяный мужик – легкая добыча. А пьяный неудачник – вдвойне ценный информатор.

И она широко улыбнулась мужчине:

– Пожалуй, я передумала. Наливайте мне ваш «Х.О.».

– О-о, прекрасная дама! – просиял тот.

А Таня окинула его быстрым внимательным взглядом. И так не красавец, а сейчас вообще выглядит кошмарно. Глаза налиты кровью, волосы встрепаны, руки подрагивают. Тоже мне, муж миллионерши...

Рюмок или коньячных бокалов на стол здесь не подавали, и хозяйкин муж щедро плеснул ей спиртное прямо в стакан, поверх недопитой минералки. Таня храбро хватанула напитка – редкостная дрянь. И не водка, и не коньяк – какая-то непонятная самогонка. Девушка закашлялась, а Холмогоров просветил:

– Это абхазцы гонят. Букета никакого, но как цепляет!

– Цепляет, – весело кивнула Татьяна.

И храбро выдержала укоряющий Фаинин взгляд. Точно теперь наябедничает хозяйке, будто Таня ее мужа соблазняла.

А Игорь Феоктистович пробурчал (язык его уже изрядно заплетался):

– Ф-фаина, х-хватит тут шпионить! Пш-шла вон!

Женщина метнула на хозяйкиного мужа испепеляющий взгляд.

– Пш-ла, пш-ла! – продолжал куражиться тот.

«Я бы на ее месте в морду ему засветила», – мелькнуло у Тани.

Но экономка лишь процедила:

– Горячее будет через десять минут.

Вышла и от души шваркнула дверью столовой. А Холмогоров царственно развалился на стуле и посетовал Татьяне:

– Грымза, но ведь не уволишь! Весь дом на ней держится.

«Можно подумать, ты решаешь – кого увольнять, кого оставлять», – насмешливо подумала Садовникова. Но подыграла Холмогорову:

– С прислугой вообще одна морока. Любая мелкая сошка себя ровней мнит...

Тот охотно подхватил:

– И не говори! Фаину ведь буквально из грязи вытащили, из полного дерьма! Видела б ты ее лет десять назад: колхоз, деревня Поганкино! А отмыли, приодели, пригрели – вишь, какой павой выступать стала!