Биография smerti

На дурачка расчет.

И тогда Таня твердо сказала Шахову:

– Нет. Эту филькину грамоту я подписывать не буду. А аванс вам обратно перечислю. Говорите, какие реквизиты счета Холмогоровой...

И как ни лепетал Антоша, что договоры подряда все одинаковые, стояла на своем. Покуда не вычеркнули и про неустойку, и про пени. А вот пресловутый пункт девять-два Таня отстоять не смогла. Убедил ее Антон, что в нем ничего страшного: «Вы ведь, Танечка, ответственный человек. От работы отказываться не станете, рукопись, я уверен, закончите. Так чего вам бояться?»

Кто ж знал, что она действительно не закончит рукопись – ввиду смерти заказчицы!

Ну и что теперь делать? Аванс-то уже давно потрачен. Таня еще перед отъездом все пятьдесят тысяч евро в банк перечислила. В счет погашения ипотечного кредита. А теперь сорок пять тысяч из них Холмогоров требует вернуть. М-да... Все вроде предусмотрела, прежде чем договор подписать. Кроме того, что заказчик погибнет. Впрочем, надо взять себя в руки.

И Татьяна спокойно поинтересовалась:

– А разве данные обстоятельства... я имею в виду гибель заказчика... не относятся к форс-мажору?

– Увы, для вас – нет, – усмехнулся Игорь Феоктистович. – Я уже консультировался с юристами. В случае смерти заказчика все права и обязанности по данному договору переходят к его наследникам. То есть ко мне. – И он широко, совсем не в соответствии с моментом, улыбнулся.

– Марина Евгеньевна все завещала вам? – вырвалось у Татьяны.

Впрочем, и так ясно, кому. Лжедмитрий восседал за столом с такой довольной рожей...

Игорь Феоктистович даже отвечать ей не стал. Задумчиво, будто в пространство, произнес:

– Кстати... Марина Евгеньевна вам, кажется, вчера некий чек вручила? За ваши якобы хлопоты. Если не ошибаюсь, речь шла еще о пятидесяти тысячах евро?

«Не ошибаешься, скотина!» – выругалась про себя Таня.

– Так вот... если вас, конечно, это интересует... – он явно получал удовольствие от ее волнения, – оплату чека я приостановил.

– С какой стати? – возмутилась Садовникова.

– Да не заработали вы пока таких денег! – Он с вызовом взглянул ей в лицо. – На мой, разумеется, взгляд.

– Послушайте... – тихо заговорила девушка. – Чего вы хотите?

– Ничего особенного, – пожал плечами собеседник. И фальшивым тоном закончил: – Кроме соблюдения законности. Марина Евгеньевна наняла вас для выполнения некой работы. Однако вы от исполнения ваших обязанностей по договору пытаетесь уклониться. Хотите, чтобы я на вас в суд подал?

– Да ради бога! – возмутилась девушка. – Просто непонятно: кому теперь та книжка нужна?

Получилось не очень вежливо, но Игорь Феоктистович укорять не стал. Назидательно произнес:

– Мне нужна. Стасику. Фаине. Неллечке... Всем, кто Марину Евгеньевну знал и любил... Я уже прочел ваши наметки, – он кивнул в сторону включенного компьютера. – На мой вкус, получается неплохо. Нужно будет только акценты несколько по-другому расставить...

«Ага, убрать провинциала Игоряшу, – мелькнуло у Татьяны. – Превратить его из надоедалы и неудачника во вдохновителя и соратника...»

Она уже вполне владела собой. Возмущаться дальше было бессмысленно. Холмогоров – в своем праве. Марина Евгеньевна и Антон Шахов ведь только пообещали ей, на словах уверили, что, в случае чего, аванс можно будет не возвращать. И она, наивная, непредусмотрительная, им поверила... Но раз в договоре написано по-другому – значит, надо притвориться, что ты смирилась.

– А кто мне теперь все рассказывать будет? – буркнула Татьяна.

– Многое могу я, – важно произнес Холмогоров. – Я ведь Мариночке самый близкий человек. А чего я не знаю, ее друзья дополнят. На похороны их много съедется. Я вам укажу, с кем можно поговорить.

Игорь Феоктистович встал. Поднялась и Татьяна. Он протянул ей руку:

– Что ж. Будем сотрудничать, Татьяна Валерьевна.

Ничего не оставалось, как вложить свою кисть в его.

Мягкая, влажная, безвольная рука. До чего разительный контраст с сухим и сильным рукопожатием Марины Евгеньевны!

Одна радость – на прощание Холмогоров сказал:

– Ну а тот чек, что вам Марина Евгеньевна вчера дала, вы не выбрасывайте. Возможно, я вам его оплачу. Со временем. Если, конечно, вы меня злить не будете.

И покровительственно – чертов барин! – улыбнулся.

Таня вышла из хозяйкиного кабинета мрачнее тучи. Все сожаление о смерти Холмогоровой, всю скорбь – как рукой сняло. Осталась одна злость: на них всех. На буржуев. На бездушных людей, которые считают, что не-богачи должны выполнять абсолютно все их желания... Но она и сама хороша: подписала невесть что. Поверила болтовне Шахова о «типовом договоре». Пятьдесят тысяч евро глаза застили. Вот теперь придется расплачиваться.