Бермудский любовный треугольник

– Вы чем-то опечалены? – присел рядом на скамейку Артур.

– Опечалена, молодой человек, по-другому и не скажешь. – Глаза старой женщины снова затуманились.

– Меня зовут Артур.

– Очень приятно… А я Раиса Никитична. Совсем недавно я схоронила своего мужа Михаила Архиповича.

– Соболезную вам.

– Спасибо, Артур. Есть за что, видит бог. Душа в душу жили почти шестьдесят лет… Всяко бывало, но чтобы заикнуться о разводе, и речи не могло быть. Позор-то какой! Это сейчас современная молодежь женится – разводится… Ох, несерьезно они относятся к этому делу, ох, несерьезно. Порхают, словно насекомые, и оправдывают свое поведение тем, что ищут идеал! Утопия! Знаешь почему? Потому что нет в природе идеала! Поэтому живи с тем, с кем бог повенчал, и не дергайся!

Раиса Никитична отпустила свою больную ногу, одернула подол черной юбки и сложила руки на коленях.

– А как же любовь? – спросил Артур.

– Любовь? – вздрогнула она. – Похоть! На то человеку и голова дана, чтобы держать себя в узде, а то ведь бывает, шлея под хвост попадет и… – махнула она рукой, – и потом, кто вам мешает сейчас по любви жениться-то? Так вы и здесь лазейку нашли – брак этот гражданский, тьфу! Сожительство! Одно слово – разврат! Мы примеримся друг к другу, проверим подвески, поменяем колеса, а затем… увидим другой, более современный, новый и красивый автомобиль…

Артур рассмеялся.

– Вы говорите, как автомеханик.

– А я – инженер, и всю свою жизнь проработала на заводе по выпуску машин, которые все только хают… Но это меня больше не касается, я давно на пенсии и имею инвалидность. Вот вы, Артур, тоже небось порхаете по женщинам? – зорко посмотрела она на него, чтобы подтвердить свою теорию о развратности молодежи.

– У меня бывают женщины, – туманно ответил Артур.

– Женат? – допытывалась Раиса Никитична.

– Нет, – честно ответил он.

– Гражданские браки? – почти с угрозой в голосе спросила она.

– Скорее короткие встречи, – поправил он.

– Бабник?

– Издержки профессии.

– И что, не было желания жениться на какой-нибудь женщине, создать крепкую семью? – спросила Раиса Никитична.

– Вот боюсь, что в последнее время возникает…

– А ты не бойся, сынок! Как хорошо мы жили с моим мужем Мишенькой, земля ему пухом.

– Дети? – осторожно спросил Артур.

– Один сынок… – вздохнула женщина, – у нас с мужем несовместимость какая-то была по крови, и болезнь у меня женская есть, но об этом не будем. Это сейчас что только ни делают… и из пробирки, и суррогатные матери, а тогда-то… Пять лет по больницам провалялась, ничего не помогало. И вот уже когда совсем надеяться перестали, раз – и беременность, словно лучик солнца, наконец-то пробившийся сквозь тучи. Мы тогда и обрадовались, и испугались. Мне-то уж сорок пять годков стукнуло, и вот… на тебе! Муж мой медиком был, профессором, переживал страшно и за мое здоровье, и за здоровье ребеночка. Мне сказали, что не выношу я без каких-то очень дорогих лекарств. Я распростилась с мечтой иметь ребенка, но Миша меня не подвел. Все девять месяцев мне кололи все, что требовалось, и родился долгожданный и выстраданный Андрюша. Я тогда даже не спрашивала у мужа, где он деньги брал на лекарства. Выйдя из роддома, я всецело занялась сыном, став совершенно сумасшедшей мамашей. Я тогда не сразу заметила перемены, происшедшей в муже… Он стал более замкнутым, чужим, что ли… Я думала, что он ревнует меня к сыну, не понимала, почему он не рад сыночку, как я. Нет, я грех на душу брать не буду, Миша все делал для Андрюши, в лепешку разбивался, но сына на ноги поставил. Сейчас Андрюшеньке уже тридцать, он у меня тоже врач и живет в Германии. На похороны отца прилетал, уважил… меня все время зовет к себе, но я уж не поеду. Куда мне к этим немцам-то? Не люблю я все это… И невестку-немку видеть не жажду… внуков пока нет. Одно время, конечно, собиралась, но тут Мишаня заболел, ноги у него отказали, инсульт, речь пропала, не довезли бы мы его… Андрюша помогал как мог, и деньгами, этими евро и долларами, и лекарствами… А теперь уж я тоже не поеду, кто за могилой ухаживать-то будет? Сын вот обещал памятник к зиме поставить дорогой, хороший…