Трое

Он воспрянул духом. Понимал все больше и больше, чувствуя успех. В распечатке приводились данные о примерно шестидесяти поставках грузов. Выяснилось, что их было три основных типа: большие количества необогащенной урановой руды, поступающие из шахт Южной Африки, Канады и Франции на европейские обогатительные предприятия; топливные элементы – окиси металлического урана или обогащенные смеси, которые отправлялись с перерабатывающих предприятий на реакторы, а также использованные топливные элементы, которые с реакторов шли на переработку и захоронение.

К тому времени, когда он нашел то, что искал, голова у Дикштейна раскалывалась и глаза слезились. На самой последней странице он нашел единственный груз, отмеченный словами «Неядерное использование».

Тот самый физик из Реховота в цветастом галстуке кратко рассказал ему о неядерном использовании урана и его компонентов в фотографии, для окраски тканей, придания определенного цвета стеклу и керамике и как катализаторов в производственных процессах. Конечно, расщепляющиеся материалы всегда могли быть направлены и по прямому назначению, как топливо, с какой бы невинной целью они не использовались, так что правила Евроатома относились и к ним. Тем не менее, Дикштейн не без основания прикинул, что на обычном химическом производстве правила безопасности будут не такими уж строгими.

Строка на последней странице говорила о поставке двухсот тонн желтой руды, или необработанной окиси урана, в Бельгию на металлургический завод рядом с голландской границей, где размещались хранилища расщепляющихся материалов. Предприятие, на котором происходила их очистка, принадлежало «Societe Genvialede la Chimie», конгломерату горнодобывающих предприятий со штаб-квартирой в Брюсселе. «SGC» продавало руду немецкому концерну «Ф.А.Педлер» из Висбадена. Педлер же планировал его использовать для «производства урановых смесей, особенно карбида урана, в промышленных количествах». Дикштейн припомнил, что карбид урана является катализатором в производстве синтетического аммиака.

Тем не менее, походило, что Педлер тоже не собирается сам работать с ураном, по крайней мере, на начальной стадии. С особым интересом Дикштейн прочел данные, что предприятие не просило лицензию на самостоятельное производство работ в Висбадене, а разрешение на отправку груза руды в Геную морем. Здесь ей предстояло пройти соответствующую обработку в компании «Ангелуции и Бьянко».

Морем! Дикштейна сразу же осенило: из европейского порта груз может уйти по совсем другому адресу.

Он продолжал читать. Со складов «SGC» груз отправится по железной дороге в доки Антверпена. Тут руда будет перегружена на сухогруз «Копарелли» для доставки в Геную. Короткая переброска из итальянского порта до «Ангелуции и Бьянко» по автотрассе.

Во время путешествия желтая руда – она выглядела как песок, только ярко-желтого цвета – будет погружена в пятьсот шестьдесят 200-литровых бочек с наглухо заваренными крышками. Доставят их в порт одиннадцать многоосных фургонов, в пути итальянский сухогруз не возьмет на борт никакого иного груза, а для последней переброски итальянцам потребуется шесть фургонов.

Но основное внимание Дикштейна привлекал путь по морю: из Ла-Манша через Бискайский залив, вдоль Атлантического побережья Испании, через Гибралтарский пролив и еще тысячи миль по Средиземному морю.

Мало ли что может случиться на таком долгом пути.

Доставка по суше носит непосредственный характер и ее можно держать под постоянным контролем: выходящий в полдень поезд приходит точно к половине девятого следующего утра; машина на автотрассе постоянно находится в поле зрения других автомобилей, включая и полицейские; самолет поддерживает постоянную связь с землей. Но море – непредсказуемая стихия со своими собственными законами, и путешествие может занять и десять дней, и двадцать, по пути могут случиться штормы, ураганы и поломки двигателя, из-за чего придется зайти в непредусмотренный расписанием порт и изменить направление движения. Попробуй захватить самолет, и через час ты окажешься на телеэкранах всего мира; при захвате же судна никто не узнает об этом и через несколько дней, и через неделю, а может быть, и вообще никогда.

Море представляло Пирату массу возможностей.

Дикштейн обдумывал ситуацию с растущим энтузиазмом, предчувствуя решение проблемы. Захватить «Копарелли»… и что потом? Перегрузить груз в трюмы пиратского судна. На «Копарелли», скорее всего, будут и свои краны. Но доставить груз по морю будет довольно нелегко. Дикштейн взглянул на предполагаемую в распечатке дату доставки: ноябрь. Плохо. Их могут застигнуть шторма – в ноябре даже Средиземное море становится неласковым. Что в таком случае? Захватить «Копарелли» и гнать его прямиком в Хайфу? Будет практически невозможно тайно снять груз с судна, какие бы меры предосторожности не принимал Израиль.