Наперегонки со смертью

На удивление, водка, которую мне предложила дама-бармен с поистине выдающимся бюстом, оказалась очень даже ничего. Закусывая маслинами, я упорно размышлял и невнимательным взглядом изучал внутренне убранство питейного заведения.

Кабачок оказался баром. Весьма шикарным баром. Полуподвальное помещение имело, как это ни странно, высокий потолок и было отделано итальянским мрамором и ценными породами дерева. Солидная натуральная кожа кресел и стульчаков, хрустальные пепельницы, несмотря на осень живые цветы в вазочках, красивые шторы, зеркальная стенка с обширнейшим набором разнообразных спиртных напитков – все говорило о том, что хозяин этого заведения относится к городской элите. А иначе ему просто не дали бы спокойно жить и работать. Возможно, бар принадлежал и самому мэру, который потихоньку скупил по меньшей мере половину прибыльных торговых точек города.

Естественно, не от своего имени. И пока он, одетый в вызывающе плохонький дешевый костюмчик, с высоких трибун языком громил коррупцию, воровство и взяточничество, его шестерки исправно переправляли многократно прокрученные бюджетный деньги в зарубежные банки. О времена, о нравы…

Тем не менее, цены в баре оказались вполне приемлемыми. По крайней мере, чтобы посидеть в нем вечер с подругой, моей месячной зарплаты хватило бы.

Людей в баре, несмотря на субботу, было немного. Что и не удивительно – часовая стрелка только-только переползла на цифру "два". Обычно самый шабаш в таких шикарных заведениях начинается вечером и длится далеко заполночь. Я потихоньку наливался водкой – это был самый дешевый напиток – клевал свои маслины и, усиленно ворочая мозгами, не забывал наблюдать за окружающими.

В противоположном углу собралась небольшая, но тесно сбитая компашка, в которой я безошибочно узнал сборище проституток. Видимо, они недавно проснулись, потому что казались каким-то растрепанными, вялыми и заторможенными. Похоже, эта шобла была "приписана" к бару, потому что расторопный официант, юный и наглый парнишка с удивительно прозрачными циничными глазами, подавал им коктейли даже не спрашивая, что они хотят заказать. А между прочим у каждой из путан был свой вкус на этот счет.

Неподалеку от них сидели два мужика, судя по внешнему виду, из глубокой провинции – они были одеты в застегнутые на все пуговицы немодные костюмы, а узлы их пестрых галстуков очень напоминали те, которые применяются при казни через повешение.

Наверное, в город их привели дела, какой-то маленький и не совсем законный бизнес. И теперь провинциалы просаживали на хапок зашакаленные бабки в престижном дорогом баре с наивностью полудиких эскимосов, впервые попавших в цивилизованный мир.

Затрепанные шалавы казались ошалевшим от невиданного сервиса и падким на амурные развлечения мужикам прекрасными скромными дамами, и они пытались завязать с путанами интеллигентный разговор. Но проститутки на их попытки реагировали слабо.

Похоже, они и впрямь были не в надлежащей форме. Впрочем, не исключен вариант, что шлюхи сомневались в финансовых возможностях потенциальных клиентов.

Еще за одним столиком расположился серьезный господин в дорогом фирменном прикиде. Со своего места я не мог рассмотреть его лицо, хотя оно и показалось мне знакомым. Видимо, он кого-то ждал, потому что время от времени нервно посматривал на наручные часы. Шустрый официант подходил к нему едва не на цыпочках и изгибался в таком поклоне, что я начал бояться за его хребет. Этот солидный мэн заказывал только дорогой французский коньяк, но пил чисто по-русски – одним глотком, без всяких там европейских штучек со смакованием и обнюхиванием напитка. У выхода за пустым столиком неприкаянно маялся дюжий детина, который с собачьей преданностью ловил каждое движение солидного господина. Как говорится, и дураку ясно, что это был телохранитель. Парень зорко следил за клиентами бара, и когда его тяжелый испытующий взгляд останавливался на мне, я чувствовал себя не очень уютно.

Когда время начало приближаться к трем часам, солидный господин-товарищ-барин, или кто там он был на самом деле, начал метать икру. Сначала он принялся звонить по мобильному телефону, а когда ему не ответили, стал материться. Я со своего места, конечно, не слышал, что он говорит сквозь зубы, однако предположить было не трудно.

Мало того, если раньше этот богатенький Буратино заказывал совершенно микроскопические дозы коньяка, то теперь потребовал полстакана. И оприходовал эту слоновью порцию, как и прежде, одним глотком. Притом без закуски. Что говорило о большом нервном напряжении.