Наперегонки со смертью

Я думал, что скорее всего моя безмятежная жизнь в этом городе закончилась. Мало того – теперь мне придется спасать ее всеми доступными методами. И доказывать, что я ни в чем не виновен. За мной охотятся какие-то бандиты, а теперь взяли след ищейки в погонах. И если милиция пока не знает о моей личности, то первым известно обо мне почти все. А они коварные и жестокие люди. До сих пор я старался, настолько это было возможно, не нарушать закон, но теперь, похоже, мне не оставляют выбора. Ну что же, пусть пеняют на себя.

Сон пришел ко мне внезапно и тихо. Он приятно охладил измученный терзаниями мозг и понес на своих невидимых крыльях в райские кущи сновидений. Там было светло, радостно и царили полная безмятежность и неземная умиротворенность…

Утром я проснулся бодрый и хорошо отдохнувший. Еще не успев как следует продрать глаза, я уже знал, с чего нужно начать свой крестовый поход против пока тайного врага.

Это знание появилось чисто интуитивно, и тем не менее я был уверен, что мой план сработает. Хотя эта уверенность, скорее всего, зиждилась на безысходности, однако я старался об этом не думать. Потерявши голову, о волосах не плачут.

Удивительная штука городское "дно". Оно есть практически в каждом городе, независимо от времени его основания и региона. Чаще всего "дно" представляет собой слоистую структуру: в самом низу – потерявшие человеческий облик личности; чуть выше – наркоманы, не совсем законченные алкоголики и ворье всех "мастей"; еще выше – разнообразные крутые и отморозки; правда, они считают себя пупом земли, но даже не подозревают, что этот "пуп" находится в районе заднего прохода; и наконец слой с фальшивой позолотой, где спрессованы скороспелые нувориши, которых почему-то называют новыми русскими, хотя это не совсем верно, и чиновная рать, вскормленная и вспоенная взятками до неприличных размеров.

Границы между слоями весьма зыбкие и расплывчатые. Они приобретают четкие очертания лишь в части финансовых возможностей. Однако, обитателей "дна" роднит главное – абсолютная бездуховность и патологическая жадность, толкающая их на самые страшные преступления. Они никогда и ни в чем не раскаиваются, свой образ жизни считают единственно правильным, а в ранг закона у них введено полное беззаконие.

Цинизм у обитателей "дна" считается главной добродетелью, презрение к окружающим возведено в принцип, жестокость к себе подобным является критерием истины.

И тем не менее каждый слой "дна" при острой необходимости может превратить свою рыхлую, насквозь прогнившую субстанцию в стальную оболочку самодельного взрывного устройства, начиненную гвоздями, металлическими шариками и обломками абразивных кругов. Горе тому неразумному, который попытается самовольно, без надлежащих основание и даже рекомендаций, проникнуть в какой-нибудь из слоев. Его немедленно взорвут, сокрушат, размажут по асфальту, сотрут в порошок и развеют по ветру. Слой городского "дна" – это государство в государстве. Не зная обычаев этого удивительного и очень стойкого по отношению к любым переменам в обществе образования, не стоит в него и соваться. Будь ты даже гениальным актером и мистификатором, вырядись в любые одежды и выучи наизусть язык и правила поведения обитателей исследуемого слоя, все равно тебя сразу раскусят. У граждан этих мини-государств поистине звериный нюх и не менее звериные традиции.

Я направил свои стопы как раз в один из таких слоев. Однажды, на хорошем подпитии, Лычков повел меня на "экскурсию" в Гнилушки. Будя я потрезвее, меня туда не затащили бы и на аркане. Но пьяному море по колено, а потому я попер за ним без страха и упрека.

Впрочем, Сева обмолвился, что там у него есть друг, который при необходимости предоставит нам свою "крышу".

Гнилушки – это своего рода раковая опухоль почти в центре города: в основном одноэтажные строения, разнообразные мастерские и маленькие заводики, ныне в основном бездействующие, окруженные высотными домами. Как-то так случилось, что генеральный план застройки не учел некоторых особенностей этого весьма примечательного места. Когда-то здесь жили люди среднего достатка – я имею ввиду дореволюционное время. В войну немцы здорово проредили еще добротные особняки, и на месте расчищенных развалин выросли уродливые строения, похожие на курятники. Но каждый из этих уродцев гордо именовался домом, имел свой номер и соответствующие регистрационные документы в бюро инвентаризации.