Богиня света

Памела внимательно изучила свое отражение, глядя в огромное, от пола до потолка, зеркало в позолоченной раме, прежде чем выйти из номера. Она выглядела хорошо. Просто отлично. Черное платье облегало миниатюрное тело, а туфли добавляли к пяти футам и одному дюйму роста необходимые три с половиной дюйма, отчего лодыжки казались длинными и стройными.

Да, она была готова пофлиртовать.

И вот она наконец остановилась перед входом в казино и спросила у симпатичного мужчины в подчеркнуто римской униформе, где можно купить входной билет. Мужчина расхохотался так, что даже покачнулся, как пьяный.

— Леди, вы не поняли главного, — проговорил он между взрывами смеха. — Казино радо каждому, кто хочет войти. Чем больше людей, тем больше денег они потратят.

Он отошел в сторону, все еще смеясь и покачивая головой. А Памела отправилась отдыхать, и вечер проходил как нельзя лучше. Ужин был просто чудесным, хотя окружение продолжало давить на Памелу. Она сказала Вернель, что намерена изменить взгляд на новый заказ — и вместо попытки создать нечто изысканное просто пофантазировать. Но чем больше она изучала «Форум», тем сильнее ее охватывало отчаяние. Здесь все было безнадежно безвкусным, дешевым, кричащим и полностью лишенным элегантности…

Нет, мысленно поправила она себя. «Дешевый» следует вычеркнуть. Она снова посмотрела на огромный фонтан, украшенный карикатурными изображениями Бахуса, Цезаря, Аполлона и Артемиды. Фонтан стоил немалых денег, и весьма дорого будет стоить его копия, которую Эдди захотелось иметь в своем доме.

Официант вернулся с большим блюдом оливок и прочего и хрустальным графином вина кроваво-красного цвета. Памела вдохнула роскошный аромат кьянти, тут же невольно вспомнив о пиццерии «Мэрилин», самой лучшей пиццерии во всем мире, весьма удачно расположенной неподалеку от ее дизайнерской студии. В «Мэрилин» всегда имелся отличный выбор красных итальянских вин, а заодно стоял и огромный телевизор, по которому постоянно показывали фильмы с Мэрилин Монро. И вот это кьянти определенно было достойно того, чтобы его подавали в «Мэрилин». Памела не спеша смаковала мягкое, с долгим послевкусием вино, делая маленькие глоточки и прикусывая черную крупную оливку. Потом взяла с блюда кусочек моцареллы. Сыр был великолепен.

В целом, решила она, жизнь в «Форуме» не лишена положительных сторон. Еда здесь отменная, выбор вин — вне всяких похвал, и множество маленьких кафе вроде вот этого. И, неохотно призналась себе самой Памела, хотя внешне здешние магазины и выглядели ужасающе из-за безвкусного оформления, внутри они были божественны.

А вот попытка завязать с кем-нибудь легкий флирт оказалась не слишком удачной. Но не по ее вине. Единственным, кто до сих пор обратил на нее внимание, оказался тот тип с золотой цепью на шее. К тому же она сбежала из казино, постыдно испугавшись, так что с игрой тоже ничего не вышло. Но выходные только начинались, и не стоит думать о них как о полностью неудачных, по крайней мере пока. Может быть, нужно просто пройтись по магазинам? В конце концов, она может купить новые туфли…

Мысль о покупке новых туфель ненадолго улучшила настроение Памелы, но потом она представила, что сказала бы Вернель, узнав, что Памела вернулась к старым привычкам, вместо того чтобы испытать нечто новое. Памела жевала оливку, когда официант подошел к ее столику, чтобы снова наполнить бокал. Возможно, Вернель и права. Возможно, она просто не слишком старается…

Памела решительно закрыла журнал и сосредоточилась на окружающем. Толпа возле фонтана увеличивалась. Внимание Памелы привлекла молодая женщина с необыкновенно прекрасными светлыми волосами. Она разговаривала с девушкой, волосы которой были так же хороши — они падали густой пепельной волной до самой талии. Обе были одеты необычно; видимо, предполагалось, что они должны выглядеть так, словно только что шагнули в этот мир с улиц Древнего Рима. Тонкие платья цвета облаков скрывали их юные гибкие тела соблазнительными складками. На первый взгляд казалось, что девушки одеты вполне скромно, но стоило одной из них рассмеяться и грациозно повернуться — как будто в танце, — и хитроумно спрятанные разрезы платья разошлись, открывая сливочно-белую кожу. И еще казалось, что девушек окружает золотистое сияние, и когда они двигались сквозь толпу, то оставляли за собой искрящийся след. Похоже, все мужчины смотрели только на этих соблазнительно одетых красоток.