Богиня света

Она подхватила планшет с шезлонга, где оставил его Фебус, и сунула в кожаный портфель, одновременно торопливо надевая шлепанцы от Мизрахи.

— Вообще-то, Диана, вы появились как раз вовремя. Я только что подумала, что мне пора вернуться в номер и закончить подготовку к завтрашнему дню.

— Нет, Памела! Пожалуйста, не… — заговорил Фебус.

Она едва взглянула на него.

— Я потратила слишком много времени на развлечения в эти выходные. Прощай, Фебус.

Артемида была потрясена. Эта смертная действительно пошла прочь от ее брата! Благодаря их невидимой связи богиня отлично чувствовала, что происходит в душе этой женщины. Она была… Артемида сосредоточилась, разбираясь в эмоциях, вливавшихся в нее благодаря связующей цепи. Памела была очень расстроена. И смущена. И еще ей было больно. Она была уверена, что Аполлон просто попользовался ею. Эта смертная была просто убита этим, но внешне можно было увидеть лишь одно холодное раздражение. Если бы Артемида не была связана с ней заклинанием, ей бы и в голову не пришло, что в душе смертной царит такой хаос. Как странно. Возможно, скрытая сила этой женщины имеет какое-то отношение к тому, что заклинание до сих пор не снято? Неужели эта молодая смертная разгадала их игру? Артемида посмотрела на Памелу с невольным уважением. Аполлон был прав в одном. Памела не простенькая глупенькая девица.

— Памела, мой брат прав. Я вела себя непростительно грубо.

Голос Дианы остановил Памелу. Она посмотрела на сестру своего возлюбленного, улыбавшуюся ей. И вдруг заметила ошеломительную красоту Фебуса, повторенную в прекрасном лице женщины.

— Я просто недавно столкнулась… — Артемида слегка замялась и бросила взгляд на брата, прежде чем продолжить. — С некоторыми трудностями личного характера. Я была вне себя. Прошу, поверьте — последнее, чего бы мне не хотелось, так это разлучать вас с моим братом.

Памела посмотрела в аквамариновые глаза Дианы.

— Уйду я сейчас или позже, на самом деле особого значения не имеет. Вы же только что сказали, что утром уезжаете.

— Но ведь не навсегда! — поспешно произнес Аполлон, шагая к Памеле и беря ее за руку. — Ты ведь не можешь думать, что я уеду от тебя и больше не вернусь?

Памела выдернула руку. Она покачала головой и даже сумела улыбнуться.

— Послушай, мы неплохо провели время. Тебе незачем создавать из этого проблему.

Артемида во все глаза уставилась на потрясенное лицо брата. Почему он ничего не говорит? Эта смертная просто-напросто бросает его! Она не хотела этого — Артемида не только чувствовала внутреннюю боль Памелы, разрывавшую ее собственную голову, — это было очевидно и по тому, как напряженно держалась девушка. Да, Памеле было больно, она была сильно расстроена. Она хотела утешения, а не бессмысленного молчания.

Однако Аполлон самым глупым образом молчал.

— Мы вовсе не хотели как-то задеть вас, — поспешно сказала Артемида. — Это всего лишь недопонимание, Памела! Прошу вас. Не уходите такой расстроенной.

— Я не расстроена, — возразила Памела.

— Я бы расстроился, — обрел наконец голос Аполлон.

На этот раз он не пытался коснуться Памелы. Он стоял совершенно неподвижно и пытался как-то передать словами то, что чувствовал.

— Я бы и расстроился, и обозлился, если бы думал, что ты решила покинуть меня еще до рассвета, а мне ничего не сказала. Я должен был тебе сказать. Да я и собирался. Но ты должна понять, моя сладкая Памела, что я знал: я вернусь, и потому не хотел портить наш день разговорами о том, что должен скоро уехать… мне это показалось неуместным. Теперь-то я вижу, что ошибался. Ты сможешь меня простить?

Ей бы следовало сказать, что все это не имеет особого значения. Ей бы следовало сказать, что она, черт побери, ничего от него и не ждала. И уйти. Она могла позвонить Вернель, и они бы отлично поболтали о том, какое дерьмо все эти мужики. А завтра утром она бы вернулась к работе и забыла о Фебусе. Она ведь просто переспала с ним; это совсем не то же самое, что выйти за него замуж или еще что-то в этом роде.

Но эти глаза поймали ее. Снова. Она могла бы поклясться, что видит в них отзвук собственных чувств, где-то в глубине… Он касался ее — ее тела, сердца, души… И если Диана как будто высушила ее, Фебус снова вернул ее к жизни. Памела не хотела возвращаться в могилу удовлетворенности работой, и она достаточно хорошо знала себя, чтобы понимать: эти выходные стали поворотной точкой. Памела уже не могла вернуться назад и довольствоваться спокойной жизнью. Она уже оставила прошлое; она может снова флиртовать и получить другой шанс — с Фебусом или без него. Но все внутри Памелы кричало, что ей нужен только один-единственный шанс: с ним…