Пленник Короны

Смекнув, что его шутки не имеют шумного успеха, пилот свернул разговорный жанр, а, поскольку молчать в небе, видимо, просто не умел, то запел – совсем как персонаж товарища Крючкова в «Небесном тихоходе». И, к удивлению Сварога, у него оказался весьма приятный тенор:

• – Жил да был один король.
• Где, когда – нам неизвестно:
• Догадаться сам изволь.
• Спал без славы он чудесно,
• И носил король-чудак
• Не корону, а колпак.
• Право так!
• Ха-ха-ха! Ну не смешно ль?
• Вот так славный был король!
• Был грешок один за ним:
• Выпивал он преизрядно.
• Но служить грешкам таким
• Для народа не накладно:
• Пошлин он не налагал —
• Лишь по кружке с бочки брал
• В свой подвал.
• Ха-ха-ха! Ну не смешно ль?
• Вот так славный был король!

Наконец показалась серовато-туманная полоса берега. Ближе к материку стали попадаться и корабли – судя по желтым буйкам на воде, в основном, рыболовные. А вот промелькнул прогулочный катер с намалеванной на борту русалкой, на его палубе со всеми удобствами, в шезлонгах, расставленных вокруг столиков с напитками и фруктами, расположилась развеселая компания: молодые повесы в ярких набедренных повязках и девицы, не обременившие себя даже повязками. Одна из наяд помахала рукой пролетевшему над ними аэропилу. В ответ аэронавт Юж-Крагт, ясное дело, игриво покачал крыльями… Нет, ну чем не утопия, в самом-то деле? Да ну их к черту, этих Иных, со всеми их подпольями и революциями…

По мере приближения береговой полосы плавсредства различных величины и конструктивных особенностей стали встречаться чаще, но среди них Сварог не заметил ни одного парусного. Что так, интересно? Электричество изобрели раньше паруса? Или просто от паруса отказались, предпочтя менее капризную, нежели ветер, энергию? Авиатора Крагта он расспрашивать не стал, чтоб не напороться на град встречных вопросов. Тем более, авиатор был поглощен распеванием очередной песни. На сей раз он затянул монотонную и явно длинную балладу, под которую, верно, хорошо раскачиваться в пивной, отбивая ритм кружками:

• «Я завтра дом родной покину,
• Оставлю пашню и быка».
• «Привет! А кем ты станешь?»
• «Солдатом Пятого полка.
• Пойду я по горам и долам,
• Воды не будет ни глотка,
• Но будет торжество и слава —
• Ведь я из Пятого полка!..»

Что ж, а если до паруса здешние умные головы отчего-то не додумались, тогда есть все шансы вмиг стать богатейшим человеком планеты. Была б, как говорится, охота…

Внизу промелькнул желтоватый песчаный пляж, усеянный белыми крапинами ракушек. Возле прибрежных зарослей стоял олень, он поднял рогатую голову, но не испугался, не унесся в лес, сверкая копытцами. Видимо, пока не бьют их здесь с воздуха, не освоен еще местной знатью этот вид коротания аристократической скуки.

Над материком аэропил начал набирать высоту.

– Город Некушд! – сообщил авиатор Юж-Крагт, показав рукой направо. – Поди, отсюда вы его еще не видели…

Сварог повернул голову и увидел в иллюминаторе гигантские иглы, вырастающие вдали над зеленым, колышущимся морем лесов. Великое множество остроконечных шпилей, покрытых яркими точками красных и зеленых огней, делали Некушд похожим на окаменевшего исполинского дикобраза, которому набросили на иголки новогоднюю гирлянду. Аэропил поднялся еще выше, что позволило разглядеть матово-белые купола, вздыбившиеся над городом эстакады, блеск отражающих солнце крыш. И что-то повсеместно быстро-быстро шевелилось, словно… мириадные полчища саранчи покрывали Некушд, и эта саранча слаженно копошится. Что сие означает, Сварог так и не понял.

Он поискал в себе какие-либо чувства, соответствующие моменту, например, любопытство к новому, неведомому миру или хотя бы легкое ностальжи по прошлой жизни – ведь Гаранд, с точки зрения технического развития, напоминал Землю больше Талара и Димереи вместе взятых… И не находил ничего. В душе было спокойно и пусто, как будто он ежедневно летал аэропилом по этому маршруту. Да-с, господа, человек очень быстро привыкает ко всему на свете – даже к путешествиям по мирам… Сварог обернулся на Рошаля – как там мастер старший охранитель? Мастер старший охранитель был ничего себе. Сидел, вцепившись в подлокотники, как ворона в раскачиваемую ветку, но в иллюминатор смотрел с жадным любопытством. Смотри-смотри, чернильная твоя душа, тебе ведь все это в диковинку…