Килограмм молодильных яблочек

– Ты, Боря, не виноват, – успокоила его Агриппина Павловна, – во всем виновата твоя ненормальная бывшая жена, надо было додуматься состряпать такое завещание!

Так они и искали виноватых, перекладывая на других ответственность за происшедшее. Яна посмотрела вслед удаляющейся фигуре Ричарда и прошептала:

– Это конец!

Дальше свадебная церемония проходила, как действо на картине В. Пукирева «Неравный брак». Яна и Борис Ефимович с постными лицами, с одной стороны, и сияющая, словно вычищенный медный таз, представительница загса, поздравлявшая их заученными, стандартными фразами, – с другой. Глазами она ощупывала стройную фигуру Яны, словно говоря:

«Ах ты, стервочка, окрутила денежного старичка? Как же ты будешь спать с этой рухлядью? Наверняка с мыслями о том, что скоро станешь богатой вдовой?»

Она перевела взгляд на сухонькую фигурку Бориса Ефимовича, опирающегося на палочку.

– Желаю вам долгих лет жизни, счастья, взаимопонимания и любви, – причем глаза ее говорили совсем другое: «Потянуло на молоденьких, старый осел? Ну, давай, выживший из ума дед, дерзай! Скоро твоя женушка придет за свидетельством о смерти».

Агриппина Павловна расписалась в книге регистрации браков как свидетель.

– Теперь можете поздравить молодых, – произнесла работница загса, закашлявшись на последнем слове.

Агриппина Павловна взяла Яну с Борисом Ефимовичем под руки и, сказав загадочную фразу: «Вот и отмучились!» – повела их на выход.

Вечером «молодожен» пошел спать в комнату Агриппины Павловны, а Яна с чашкой чаю в руках осталась одна перед телевизором. За весь вечер никто из них не вспомнил о свадьбе и о неприятном инциденте, произошедшем в загсе. Уже завтра Яна могла идти вступать в наследство, так как теперь все формальности бывшей, ненормальной жены Бориса Ефимовича были соблюдены, но радости ей это не прибавляло.

«Что мы будем с этими деньгами делать? – подумала она. – Может, отгрохать по соседству с Ричардом второй особняк? Э… нет, все время видеть, как из нашего с ним дома будет выходить Лиза, этого не выдержат даже мои нервы. Сегодня я упала в его глазах окончательно… – Яна грустно усмехнулась, вспомнив выражение лица Ричарда в загсе, – хотя неизвестно, по какому поводу он переживал больше. Потому, что я выхожу замуж, или потому, что я отбила жениха у его любимой Агриппины Павловны?»

Яна допила уже остывший и противный чай.

– Во всем виновата я… Я не ящерица, которой все время отрубают хвост, я – ящерица, которая один раз и навсегда потеряла голову от любви… от любви к этому паразиту!

Глава 8

На свете живет много симпатичных женщин. Этому человеку нравились они все. Вопросы такого плана: «Тебе какие женщины больше нравятся – блондинки или брюнетки? Высокие или маленькие? Полные или худые?» – обычно ставили его в тупик.

Ему нравились все женщины, в каждой он видел изюминку. Беда состояла в том, что он им не нравился. Ну не любили они его жестокие игры и смертельные забавы. Не испытывали кайфа тогда, когда в их податливые тела входила острая и холодная сталь клинка, не смеялись они счастливым смехом, когда чувствовали, как теплая кровь струйками покидала их молодые тела. Вот такой конфликт с женщинами наблюдался у него лет с двадцати. Они были слишком глупы, чтобы понять его глубокую сущность.

Он, затаив дыхание, уже пятнадцать минут наблюдал за двумя молодыми женщинами, расположившимися в летнем кафе. Они курили и пили кофе с пирожными, ели клубнику со сливками. Народа в кафе было мало ввиду утреннего времени. Он, видя такую аппетитную добычу, готов был сидеть в засаде часами, обливаясь потом и пытаясь унять нарастающую дрожь в конечностях.

Одна из этих женщин была высокой худой шатенкой с короткой стрижкой, с трогательной челкой и с красивыми карими глазами. Ее стройная фигура была облачена в несколько старомодный и чересчур строгий костюм цвета охры в мелкую клеточку, на длинных ногах – тонкие колготки телесного цвета и коричневые туфли с большими пряжками цвета меди. Она сразу же понравилась ему своей собранностью, серьезностью и непохожестью на других женщин.

Другая девушка была миниатюрной хрупкой блондинкой с вьющимися волосами, доходящими до середины спины. Она была одета в короткое легкое платье в сиренево-розовых разводах и кружевную кофточку на завязках.