Бешеная

Машинка тихонько клацнула в последний раз и умолкла. Глеб выбрался из-за стола, блаженно потягиваясь и гордо кося глазом на Дашу. Ждал похвалы, мужики – они как дети…

– Ну, ты у меня молодец, – сказала Даша, искусно и откровенно подлизываясь, ибо предстояло кое о чем попросить. – И какую загадку истории на сей раз расколол?

– Выяснял, мог ли Ричард Львиное Сердце оказаться русским по отцу. Мог теоретически.

– Аб-балдеть, – сказала Даша, как следует глотнув разбавленного чаем коньячка. – Ричард этот вроде бы водил знакомство с Айвенго и Робин Гудом? А больше я о нем и не помню ничегошеньки… Или нет, что-то еще насчет крестовых походов, а?

– Ага. Двенадцатый век.

– А русские-то при чем? Слава богу, «Голос демократии» закрылся – они бы из тебя, любовь моя, после таких открытий в момент патентованного черносотенца и шовиниста сделали…

– Самое смешное, что есть теоретическая вероятность.

– Излагай, – она сделала широкий, чуточку хмельной жест.

– Что, серьезно?

– Ну, ты же моей работой, как верному любовнику и положено, вежливо интересуешься… Должна же я отвечать взаимностью? Так приятно послушать про чужие успешные расследования, когда свои не идут…

Она не столь уж и лицедействовала – просто приятно было бы поваляться еще с полчасика, слушая побасенки о загадках, ничего общего не имевших с мучившими ее самое и близко не лежавших…

– Ну, вот… Мамашей Ричарда была Алиенора Аквитанская…

– Аквитания – это где?

– А это было такое герцогство. Потом вошло в состав Франции, но успело досыта покрасоваться суверенитетом.

– Папаня? Официальный, я имею в виду. Ты же, как я поняла, крутишь версию, что был и побочный?

– Был, куда ему деться… – Глеб тоже уютно примостился на диване и набулькал себе коньячку, не паскудя его чаем. – Официальный папаша – Генрих Плантагенет, граф Анжу и Турени, еще один суверен под боком у Франции.

– Подожди, но Ричард-то был королем Англии, это даже я помню…

– Да видишь ли, у последнего английского короля наследников не было, и потому наследником он назначил Генриха. По старой дружбе. Как варяга на царство. Наша сладкая парочка переехала в Лондон и стала править, как любой бы на их месте. Королевство – это тебе не герцогство…

– И где тут криминал с побочным отцом?

– Не спеши. Будет. Тут придется вернуться назад и дать подробную информацию о мадам Алиеноре. В пятнадцать лет вышла замуж за французского короля Людовика Седьмого. И, что летописцами предательски зафиксировано, меняла любовников, как перчатки. Один монах так и записал: «Невоздержанность этой женщины была общеизвестна. Она вела себя не как королева, а как проститутка». Что подтверждается десятком его коллег. Людовик, бедняга, терпел одиннадцать лет. Потом выбил разрешение на развод, хоть это тогда было и нелегко. Тут-то и вынырнул Генрих, еще в ту пору граф, и разведенная красоточка, будучи лет на шесть постарше, юнца легко окрутила. Благо они и до этого вроде бы крутили любовь.

– Вот теперь все ясно, – сказала Даша. – Генриха она тоже рогами увешала?

– Еще какими… Иные хроникеры и не сомневались, что Ричард – пригульный. Спор шел исключительно о том, кто его настоящий папаша, но кандидатов было столько, что не удалось вычислить…

– А русские где?

– Тогда в Париже русских рыцарей хватало. Частенько заезжали совершенно запросто. А во Франции наша красотка времени проводила гораздо больше, чем в Англии. В Англии – туманы и овсянка, а во Франции – виноградники и красавцы трубадуры… Кстати, дама в свое время даже участвовала в мятеже против мужа, Генрих ее за это посадил в крепость пожизненно, но через шесть лет умер, и Ричард объявил мамочке персональную и полную амнистию…

– Подожди, а эти твои летописцы ее напрямую с кем-то из русских связывали?

– Нет. Я ж говорю – чисто теоретически папашей мог быть и русский. Она в этих делах никакого шовинизма не признавала.

– Ну-у… – протянула Даша разочарованно. – Это, знаешь ли, не улики. Я думала, кого-то конкретного называли, какого-нибудь Ярослава Кронштадтского… А при столь зыбких умозаключениях любой хороший адвокат отмазал бы дамочку… («Как отмажет этого Черного, даже если мы его завтра вычислим по словесному портрету и возьмем», – мысленно добавила она.) Но все равно, ты молодец. То-то я смотрю, французских книжек прибавилось на столе, и обложки поскучнее тех детективов, что я тебе из Парижа перла. Очень ученые обложки…