Ярость

Яузов смотрел, как на государственного преступника. Двое офицеров переглядывались, хихикали. Кречет, нахмурившись, сказал мне, когда попрощался с Яузовым за руку, и мы пошли.

– Что ж вы так! Яузов чуть не лопнул. Зачем дразнить?

– Сколько еще продлятся маневры?

– Еще два дня, – ответил он насторожившись. Мой голос был таков, что он не отрывал от меня взгляда. – А что?

– Да так, – сказал я. – Пустячок. Прибьют Кречета на маневрах.

Он не отшатнулся, не поменял голоса, из чего я понял, Кречет тоже убьет, в какой-то мере готов к схватке, только не знает, откуда нагрянет.

– Вы уверены?

– На девяносто девять.

– Это серьезное заявление.

– Да еще такое, – продолжил я, – Настолько, что и те, кто рядом, откинут копыта.

– Откуда... откуда вам такое... Моя разведка молчит!

– Я звонил не зря. Она знает, что я уже не вернусь. Потому и обещает все-все... Даже, может быть, нарочито. Чтобы я, умирая, успел подумать, как много я потерял.

Он остановился, смерил меня взглядом с головы до ног. В глазах было удивление смешанное с восхищением:

– Ну и мерзавец... Так использовать женщину! Аристократку. Княгиню. Выше того – в самом деле очень красивую женщину. Я бы не мог... Это даже не двадцатый век, а двадцать первый!

– Я футуролог, – скромно сказал я.

– Так-так, что же делать? Сообщить Яузову, чтобы усилил охрану?

Я огляделся по сторонам:

– Стоит ли? Я на всякий случай не стал уверять, что я выведывал информацию из... неофициальных источников. Бабе звонил, ну и бабе. Ведь они все-таки знакомы.

– Точно?

– Знаю.

– Откуда?

– На приеме они обменялись парой фраз. Может быть, это простое совпадение, а может быть и...

Глава 48

Далеко за горизонтом на территории синих одиноко высилась ничем не примечательная башня. Потемневшая от времени, она уныло маячила на безоблачном небе. На крыше вяло вращались широкие сетчатые антенны, внизу у входа в тени дремали двое часовых.

Основные помещения, насыщенные огромными машинами, силовыми установками, компьютерами, располагались намного ниже. Даже не на втором или третьем этаже, считая от поверхности, а на тех глубинах, куда не достанет ни одна атомная или водородная бомба. Станцию слежения и оперативного управления создали еще в те годы, когда водородные бомбы становились все мощнее, пошли в разработку бомбы нейтронные, кобальтовые...

Кочетов подъехал на своем стареньком джипе, в голове вертелись фразы из выступления Кречета, едва не протаранил стену. Ругнулся на плохие тормоза, у русского офицера всего виноват кто-то, только не он, да только ли у офицера, лихо выпрыгнул через борт, хоть в этом показав, что он еще на что-то годен.

Солдаты нехотя поднялись, он отмахнулся, прошел в тесный коридор. Стальная дверь высилась огромная и толстая, никаким динамитом не выбить. Раздраженный, он положил палец на сенсорную пластину. Словно извиняясь за задержку, она погрела ему кожу, затем щелкнуло, механический голос произнес:

– Доступ на второй уровень.

– Спасибо, – сказал он саркастически.

За дверью ступеньки повели вниз, еще вниз, а когда спустился этажа на два, дорогу вновь перегородила дверь. Пришлось приложить уже ладонь. Компьютер долго считывал его линии, анализировал, морщил механический лоб, чесал в затылке и сопел, а так как он был предыдущего поколения, РАМ исчислялась десятками мегабайтов, а не гигами, то сбивался и начинал снова, пока в окошке не появилась надпись: «Доступ разрешен».

– Черт бы тебя побрал, – выругал он машину. – У приятеля жены... черт бы его побрал тоже, знаем этих приятелей, дома компьютер в три раза мощнее.

Пока опускался по ступенькам, лифт не работает уже третий день, клял этих новых русских, что детишкам покупают компьютеры мощнее, чем у них в армии следят за ПВО, управляют ракетами. Куда страна катится, куда катится... И что это Кречет задумал, неужто правду вместо красного знамени с двуглавым уродом у них будет зеленое с полумесяцем?

* * *

А на самом нижнем этаже лейтенант Чернов, сопя и кашляя, с красными, как у кролика, глазами, подошел к капитану, начальнику охраны:

– Василий Павлович... Не могу, понять. Это у меня гайморит, наверное.

Тот брезгливо отодвинулся:

– Сейчас грипп ходит. Обыкновенный! От него не мрут. Ну разве что дохляки, что на переподготовку не ходят.

Тот вытащил носовой платок размером с простыню, смятую и мокрую, будто вытащил из моря в месте крушения танкера, торопливо развернул, отыскивая чистое место, не нашел, шумно высморкался, тряся головой и притопывая ногами.