Ярость

– Нет!!! – закричал Рэмбок. Он взмок от ужаса, беспомощности, когда все могучие мышцы ничто, когда элитная часть бессильна. – Не делай этого!!!

Из динамиков донесся голос, который звучал красиво и сильно, в котором трудно было узнать всегда торопливый голосок штурмана:

– Прощай, Россия!.. Будь сильной.

* * *

Внизу на земле, всего в километре от КП, окутанного тучей пыли и щебня, задрав головы, следили за снижающимся самолетом. На взлетной полосе спешно очистили место.

Внезапно в серебристом самолете блеснуло, в синем небе вспыхнуло красно-багровое с черным облако. Серебристые части самолета, блестя под солнцем, как крупные градины, разлетелись, а сам самолет, распавшись на три части, страшно нелепо, теряя скорость, устремился вниз.

Среди падающих обломков было множество черных точек. Люди падали как горох, все небо, синее и чистое, покрылось темными точками, словно засиженное мухами оконное стекло. Но это были люди, и внизу в бессилии стискивали кулаки, понимая, что помочь уже не могут, что никакие чудеса техники и снаряжения не спасут от удара с такой высоты.

Глава 54

Из окон КП уже не выметывались длинные огненные хвосты ракет и ракетных снарядов, даже пулеметный треск умолк. Пивнев стоял во весь рост между танками первой линии, морщился от тяжелого грохота, три дня глухим ходить будет, но сейчас не упустит счастливого зрелища.

В коробочке попискивало, блымал огонек, Пивнев наконец поднес ее к лицу:

– Ну чего там?

Из мембраны донеслось частое дыхание, затем взволнованный голос:

– Говорит майор Крис Джонсон. Я хочу вступить в переговоры с командованием русских... Лучше всего прямо с президентом. Мы знаем, что он здесь.

– Говорит генерал Пивнев, – ответил Пивнев. – Я оцепил район и веду бой на уничтожение. А для разговора с самим президентом ты, бандит, рылом не вышел.

Голос воскликнул громче:

– Мы не бандиты, а коммандос американских ВВС. Мы хотим договориться...

– С террористами переговоров не ведем, – прервал Пивнев. – Мы эту погань уничтожаем.

Он сумел нажать нужную кнопку, повеселел, ибо заметил подоспевший сверхтяжелый танк. Знаками велев вести огонь прямой наводкой, он злорадно прислушался к нервно попискивающей заморской штуке в ладони. Заискрился огонек вызова. Грохнуло, взвилась пыль. Под ногами качнулась земля. Танк дернулся назад, а над зданием взметнулся фонтан камней, обломков.

Пивнев выждал, еще трижды взметнулись камни, наконец в двух местах начал подниматься черный удушливый дым. Выждал еще, нехотя тронул кнопку приема. Голос в мембране завизжал:

– Как вы смеете?.. Мы вступили в переговоры!.. Вы не смеете прерывать...

– Не смею? – удивился Пивнев. Он выключил, махнул рукой танкистам. – Давай, ребята... Бей в окна, бей в стены, бей так, чтоб там камня на камне...

После двух удачный выстрелов дым пошел удушливый, черный, в одном месте взметнулось багровое пламя. Сзади послышался завороженный голосок лейтенанта:

– У них, наверное, противогазы... есть такие карманные респираторы. Можно даже под воду...

– Срамота, – согласился Пивнев. – Разве это воины?

Лейтенант показал на коробочку телефона:

– Все еще вызывает.

– Да? – удивился Пивнев.

– Вон огонек мигает.

– Ты гляди, до чего ж техника дошла...

– Может быть, ответите?

– Может быть, – согласился Пивнев. Он выждал еще, закурил, так хорошо курить среди вереницы танков, что прямой наводкой долбят противника. Крепко в старину строили! С первого выстрела только дырявит, а рушит с третьего-пятого. Заскорузлые пальцы, больше привыкшие к массивным гаечным ключам, с трудом нащупали крохотную кнопочку. – Ну, чего верещишь?

Голос в мембране почти всхлипывал:

– Вы не понимаете... У нас уже есть убитые и раненые!.. Прекратите огонь!..

– Зачем? – удивился Пивнев.

– Мы хотим выйти!

– Еще чего, – ответил Пивнев недовольно. – Вас и заходить не просили, а тут – выйти?.. Стреляй, Ваня, не жалей снарядов!.. Это не тебе, дурак, а танкистам. Вы на такое дело пошли добровольно?.. Добровольцы, понимаю. Вам за такую работу в десятикратном платят, а оклады у вас такие, что мне за год не заработать. А я уже не мальчик, на пенсию пора! Да еще суточные, полетные, полевые, сверхурочные... Нет уж, такие деньги надо отрабатывать!

Голос с трубке закричал, срываясь на визг:

– Мы сдаемся!.. Если именно это хотите услышать, то мы сдаемся!..