Быстрая и шустрая

Женя подавила желание раздраконить снулые, бесцветные тексты. Во-первых, некогда. А во-вторых – неразумно: она в начальниках первый день… Женя сдержанно сказала:

– По времени вы уложились… Спасибо. Правда, тексты… Перекиньте их на мой компьютер, я кое-что подправлю.

– А что не так? – нахмурилась одна из менеджериц.

«Все – не так!» – подумала Женя. Но вслух произнесла:

– Да мелочи. Я вам потом покажу.

Возвращаясь в свой кабинет, она думала: «Нет, так не пойдет. Я же не могу все делать сама! Или – могу? Мне ведь все равно недолго осталось работать в «Глобусе»…»

Она ускорила шаг. Время близится к обеду – тексты, что она обещала Дубову, не готовы. И с газетчиками она сама не поговорила.

Женя немедленно взялась за исправление статей. Ее пальцы летали по клавиатуре. Одновременно, прижимая к уху телефонную трубку, она убалтывала журналистов, согласных разместить «заказуху»:

– Нет, пятьсот долларов никак не могу… Откуда я их возьму? От спонсоров?! Да какие у них спонсоры? Это же совсем молодая группа, студенты-первокурсники… Кстати, талантливые до жути! Жаль, вас не было на пресс-конференции, мы вам и подарочек приготовили. А музыкантов – только это строго между нами, – вдохновенно врала Женя, – мы раскручиваем в виде шефской помощи… Между прочим – бесплатно, а вы не хотите помочь нам, вашим старым друзьям.

В дверь кабинета осторожно постучали.

– Открыто! – громко крикнула Женя.

На пороге стоял бухгалтер Федор Степанович.

Женя сделала ему извинительный жест. Одновременно закончила и телефонный разговор, и правку одной из статей. Устало положила трубку. Выдохнула:

– Ф-фу, запарка… Проходите, Федор Степанович! Рада вас видеть!

Главбух остался стоять на пороге. Произнес:

– Пошли, Женечка, пообедаем!

Она только вздохнула:

– Да какой уж тут обед… У меня завал – полный.

Раньше в таких случаях бухгалтер только вздыхал и потерянно бормотал: «Ну хорошо, в другой раз!»

Но сегодня Федор Степанович проявил упорство:

– Пойдем, пойдем… уже два часа.

– Никак не могу! – развела руками Женя. – На мне еще четыре текста висят. И плакаты.

Федор Степанович подошел к ее столу и доверительно сообщил:

– Олег Петрович отъехал. Вернется только к пяти…

Женя заколебалась. Несмотря на хорошее кресло и большой монитор, у нее уже ломило спину и щипало в глазах. Может, и правда – сходить пообедать? Хоть полчасика отдохнуть?

Федор Степанович заговорщицки улыбнулся:

– Если не пойдешь – наличку тебе на «джинсу» не выдам…

Женя рассмеялась:

– А вы, оказывается, шантажист!

– Да ты, Женечка, худеешь на глазах, – вздохнул он. – Совсем отощала. Прямо кентервилльское привидение.

Женя понизила голос:

– Дубов точно раньше пяти не вернется?

– Точно, точно. Пошли. В столовке сегодня салатик из мидий с помидорчиками, домашние щи, курочка в кляре…

Женя выключила компьютер. Сказала укоризненно:

– Искуситель вы, Федор Степанович…

Женя с бухгалтером вошли в гостеприимно распахнутые двери кафе. Синхронно принюхались к божественным запахам домашней пищи. Женя с чувством произнесла:

– Спасибо вам, Федор Степанович, что вытащили… Я, считай, только здесь и питаюсь.

– А дома ты разве себе не готовишь? – искренне удивился бухгалтер.

– Не-а, – улыбнулась Женя. – Неохота. Да и некогда.

– Нельзя так, Женечка, – озабоченно проговорил он. – Я в молодости тоже кое-как питался. Вот и язву себе заработал…

– Язва – это не от пищи, – авторитетно сказала Женя.

– А отчего же? – улыбнулся Федор Степанович.

– От нервов… Ох, до чего же есть хочется! Буду салат, первое, второе! И два компота! – заявила Женя.

Они заказали по полному обеду. Бухгалтер к приему пищи подготовился, как всегда, основательно: снял пиджак, разложил перед собой ровным рядком очешник, дискетницу, портмоне – все из одинаковой кожи.

Когда пенсионерка, заправлявшая на кухне, принесла салатик из мидий, главбух ко всему потребовал десерт – мороженое.

Женя прищурилась на Федора Степановича:

– Ну-у, мороженое – это уже перебор. В такую-то погодку… – За окном сыпал снег. – Бр-р… – Она зябко повела плечами.

– А я мороженое в любое время года ем. В пятом классе десять стаканчиков на спор съел… Меня после этого даже прозвали – Ледяной. Так до десятого класса с этой кликухой и ходил… Ледяной да Ледяной…