Спаситель Короны

Признаться, Сварог был ошеломлен. Чтоб так разговаривали с вышестоящим офицером? А тот даже не вспылил! Да что ж тут у них делается? Да их расстрелять мало, всех четверых!.. И, кстати, обратите внимание: на вопрос о готовности кораблей полкаш не ответил. А чего, кстати, мой хозяин отмалчивается? Сказать нечего? Ох, как я его понимаю…

Нет, в его молчании было что-то другое. Он нервничал. Он волновался, как перед олимпийским забегом, но природу этого волнения Сварог определить не смог. Может, он высоты боится?..

Ваффен-победитель Рен-Потор будто прочитал его мысли. Он круто повернулся и пристально посмотрел Сварогу в глаза. Будто разглядел чужую личность в сознании соратника. Спросил отрывисто:

– А вы что думаете?

И тут Сварог наконец определил свое звание. Исконный обладатель их общего тела поднял руку, чтобы потеребить кончик носа (наверное, одно из неконтролируемых, невротической природы движений, которые есть у каждого из людей). Нашивки на его рукаве оказались также полковничьи – три желтых паука. Любопытно, какой род войск он представляет на этом позорище.

– Я думаю, – услышал он «собственный» невозмутимый голос, – весьма прискорбно, что верх-командир Рошаль не смог прибыть на это позорище. («Он никак мои мысли читает? Ай, молодца…») Если б необходимость личного присутствия на перегоне «Буреносца» не заставила его задержаться…

Нет, Сварог ошибся: расстрелять следовало не четверых, а троих. Его резерв-победитель вроде бы оказался мужиком нормальным.

– Сегодняшнее совещание, – высокомерно перебил одноглазый, – прекрасно обойдется и без того, кто умеет принимать только собственные решения.

Сварогу захотелось немедленно двинуть уроду в оставшееся буркало…

Рука «резерв-победителя Сварога», уж было опущенная вниз, вдруг как-то странно дернулась, будто некий кукловод случайно задел невидимые нити. И Сварог вдруг неведомым образом почувствовал чужие недоумение и растерянность… А вот эт-то уже до жути интересно и до крайности важно. Неужели можно достучаться?

Сварог поднапрягся, приказал левой руке пригладить волосы. Резерв-победитель неуверенно повел плечом… и все, на этом все и закончилось.

Как бы не так, «закончилось»! Воображаемая переборка между сознаниями колыхнулась, выгнулась в сторону истинного «носителя» тела. Черт знает какими фибрами души и иными потаенными путями, но Сварог это явственно почувствовал. Ага, блин, значит, все же можно прорваться!

Вот оно! Носитель провел ладонью по лбу. Видимо, и он ощутил некие странности в собственном организме.

– Господа офицеры, подлетаем, – сказал багроволицый ваффен-победитель Рен-Потор, пресекая назревающий конфликт, и вытянул руку в сторону панорамного иллюминатора.

Там, за окном, уже не было сплошных облаков – видимо, аэропил спустился ниже «перины», и теперь ничто не заслоняло вид на город.

Ох ты, е-мое… Сварог неожиданно для себя почувствовал грусть. Зрелище удручало. Так или примерно так, наверное, выглядел с высоты птичьего полета Сталинград сорок третьего. Ни одного уцелевшего здания. Помнится, некий пилот по имени Юж-Крагт назвал Некушд «городом тысячи шпилей». Сварог помнил серпантины виадуков с летящими по ним мобилями, высоченные башни из стекла и металла, ажурные эстакады, движущиеся тротуары. А теперь… Все было обращено в руины. В пыль. В прах. От некогда высотных зданий остались лишь решетчатые несущие конструкции, выгоревшие изнутри дотла, царапающие небо изогнутыми крючьями арматуры, полотна скоростных автострад тут и там зияли черными провалами, от целых кварталов вообще ничего не осталось – кроме груд бетонных обломков, размерами сравнимых с пирамидами Гизы. То и дело панораму локального армагеддона заволакивали черные копотные дымы, подсвеченные огнями пожаров. То здесь, то там в теле умирающего города лопались гнойники взрывов… причем некоторые взрывы были весьма и весьма странные: в отличие от обычных, эти более всего походили на стремительно растущие мыльные пузыри, полупрозрачные, переливающиеся. А потом, достигнув примерно двадцатиметрового диаметра, лопающиеся на тысячи радужных осколков и исчезающие без следа… Что происходило в результате этих непонятных разрывов, Сварог не понимал, при виде очередного вспухающего пузыря честный полковник старательно отводил взгляд и на душе у него становилось как-то… как-то маятно, что ли. Неуютно и тоскливо.