В Курляндском котле

— Холодная зима стоит в Курземе, — сказал я, потирая озябшие руки.

— О, как в Сибири, — ответила она. — Вы редко у нас бываете, но теперь я узнаю. Зайдите в комнату! Муж дома..

«Тот самый» стоял у окна. Накинув на плечи пальто, он курил. Женщина оставила нас одних.

Он предложил мне сигарету, вышел ненадолго в другую комнату и, передавая мне толстый пакет, сказал:

— С Западного фронта прибывает сюда дивизия. Из Германии пришел транспорт с боеприпасами… Прибыли танки. Немцы распространяют слух, что весной они начнут наступление.

Как всегда, сведения «Того самого» имели для нас большую ценность. В пакете, который он передал мне, был план порта с отмеченными на нем военными объектами гитлеровцев и было также несколько фотографий… Фотографии — кадры из хроники, которая снималась в порту.

Прощаясь, он мне посоветовал обойти стороной соседний хутор.

— Какие-то незнакомые люди там появились, — сказал он. — Боюсь, что это агенты гестапо. Точно сказать пока не могу, но советую не рисковать.

Я поблагодарил его, и мы расстались.

От хутора кинооператора до жилища лесника — около двенадцати километров. Мы потеряли не меньше часа на то, чтобы обойти стороной хутор, о присутствии на котором подозрительных людей предупредил кинооператор. Пример гибели Порфильева был у нас свеж в памяти. Люди погибли и вместе с ними исчезли имевшиеся у них ценные разведывательные данные. При нас был пакет кинооператора с планом и фотографиями порта, сведения, переданные отцом Саши Гайлиса. Вскоре нам пришлось переправляться через неширокую, но быструю и довольно глубокую Абаву.

Хотя уже несколько дней стояли морозы, но лед на реке благодаря быстрому течению был тонок, на каждом шагу темнели полыньи. При переправе Сережа и Казимир провалились и промокли по пояс. На счастье неподалеку оказался хутор, где жил приятель Тараса. Там Сережа и Казимир немного просушили одежду. Тарас попросил приятеля дать нам напрокат лошадь с санками на несколько часов.

Мы помчались по проселочной, затем по лесной дороге. Около полуночи остановились в березняке. Отсюда до хутора, напрямик, не больше полкилометра.

Сидя в санках, мы порядочно замерзли и теперь со всем старанием принялись разгребать снег для будущего костра и собирать дрова. Казимир дал лошади сена. Общими усилиями мы раздули огонь, и ребята окончательно высушили одежду.

Тарас и Казимир, ходившие в разведку, сообщили, что на хуторе тихо; в доме темно, никаких подозрительных следов на снегу также не видно. Посовещавшись, мы решили подождать утра. Как будет светать, подъехать к хутору, вызвать хозяина — лесника, мне и Казимиру задержать его, а Тарас и Сережа зайдут в дом; в случае, если найдут там посторонних лиц, обезвредят их.

— Лесник никогда не подумает, что к нему среди белого дня «гости» приедут, — сказал Тарас.

Мы переглянулись. Сережа выглядел совсем мальчиком. Его чистые, всегда румяные щеки, за которые Тарас называет его огурчиком, пылали как-то особенно.

Дождавшись рассвета, мы поехали к дому. Едва успели поравняться с оградой, залаяла собака. Мы насторожились.

— Никого…

Тронулись дальше. Снова собачий лай нарушил тишину. Открылась дверь. На крыльце показался лесник. Он осмотрелся. Заметив нас, он спустился вниз и пошел навстречу.

Сидевший впереди Казимир окликнул его по-латышски:

— Господин лесник, вашего сына и господина Римана вызывают в Кабиле…

— Сын отдыхает, а Римана у меня нет, — ответил лесник, останавливаясь, и, видимо, почувствовав что-то недоброе. — Вы откуда?

— Из Кабиле.

Кдзимир, продолжая разговаривать, не спеша подошел ближе к леснику и вдруг, коротким рывком выхватив из кармана куртки пистолет, направил его на лесника.

— Поднимите руки! Ни слова! Тарас и Сережа ринулись в дом.

Лесник в испуге кривил лицо и кусал губы.

В доме раздались глухие выстрелы.

— В погреб спрятался служака полиции… Еще и отстреливаться пытался. Вот и получил.

Вся волость знала предателей — лесника и его сына. Они помогли гитлеровцам уничтожить партизанские группы в районе Талей, по их доносам гитлеровцы и полиция арестовали и замучили много честных хуторян-крестьян; лесник же выдал Анну — жену Яна, благодаря его доносу погибли Порфильев со своими товарищами и Сорокин.

На этот раз судьба не улыбнулась предателям.

— Ну, что же ты скажешь теперь? — спросил лесника Тарас.