Чужие паруса

Любопытно, конечно, послушать лекцию дальше, вроде бы говорун перешел к интересной теме, но надоело, знаете ли, сидеть бабочкой в коконе. Да и дождаться дружков нашего гостеприимного хозяина вовсе не хочется. Однако к затронутым лектором вопросам мы обязательно вернемся…

Глава, с одной стороны, семнадцатая, а с другой – вроде как и первая…

Глаза пленника закатились, откинулась, насколько было возможно, голова, конвульсивно задергались руки и ноги. Изо рта поползла нить слюны.

– Эй, что с вами? – Островитянин, увлеченный собственным красноречием, не сразу, но обратил внимание на странное поведение пленного.

Ответом ему был хрип и усиление судорог.

А Сварог ему нужен был живой. И от горла незамедлительно отскочили стягивавшие его прутья. Однако приступ падучей не прекратился, наоборот – слюна изо рта бежала все сильней. Судороги скрутили бы тело в узел, но узы, спасибо им, не позволили.

Островитянин что-то прокричал, послышался топот ног. Чьи-то крепкие пальцы сдавили подбородок графа Гэйра, заходящегося в припадке.

– Мастер, его нужно развязать и положить, – услышал Сварок голос, принадлежавший босому слуге в сиреневых одеждах.

«Доктора из вас, голуби мои, хреновые. Распознать симуляцию не можете. Вот и те не смогли…»

Путы, повинуясь неслышной команде, враз ослабли. Сварога бережно подхватили под мышки, потянули из кресла. Что и требовалось доказать…

И Сварог сорвался в действие. Он даже пожалел, что противничков оказалось всего двое. Он не отказался бы еще от тройки-пятерки, чтобы выплеснуть всю злость – потому что в двух ударах выплеснуть не удалось. Хотя слуге досталось по полной, пусть он и меньше заслуживал расправы. Его беда – бесполезность как источника информации. Прямой в челюсть отправил лакея на незаслуженный отдых длиною от получаса и далее. Хозяину в тунике с золотыми птицами досталось двумя руками по ушам, что заставило его застонать и присесть, обхватив голову руками.

Сварог сграбастал его за белые одежды, вздернул на ноги и ткнул в подбородок выхваченным из-за пояса шауром.

– Только не надо звать на помощь ни людей, ни прутики. Вижу, незнакома тебе эта штука? Ну так познакомься.

Сварог наставил метатель звездочек на кресло и вдавил спуск. Зазубренные кругляши вонзились в плетение спинки.

Островитянин пронзительно вскрикнул:

– Не надо! Они живые!

– Живые, говоришь, – зло прошипел Сварог, придвигая его лицо вплотную к своему. – А чужих людей тебе, выходит, не жаль. Потому что без них ты обойдешься, а без сучков нет. Вы уничтожали нас? Вы натравили на нас ихтиандров и акул? Вы вывели на нас гидернийские корабли? Отвечать, падла!

Островитянин был жалок. Губы дрожали, глаза распирал испуг. Судя по всему, в такой ситуации ему оказываться не приходилось, он был до печенок, смертельно перепуган.

– Я был против, я же только что говорил… Они хотели уничтожить вас, а я настаивал, чтобы вас изучали и включили в работу.

– Ну, теперь ты, мразь, не находишь, что, останься мои люди на стенах, вы были бы в большей безопасности? Стоит мне свистнуть, как твою корзинку разнесут в пыль. А тебя я сам прикончу, никому не передоверю. Убивать буду медленно и больно. И никакой магии, заметь, – одна выучка старого солдата. Мой экипаж ты бы все равно бросил подыхать здесь, отцепив или потопив свою сволочную террасу, так? Отвечай, сука!

– Да, оставить здесь, – человек в белой тунике отвечал торопливо, словно боясь, что, задержись он со словами, и пальцы разозленного дикаря рефлекторно дернутся на курке. – Так решили. Они не нужны. Зачем они нужны, скажите?

– А я, выходит, нужен… – Сварог толкнул островитянина в кресло, которое до того занимал сам. – Дернешься, запустишь свои ползучие палки или соврешь – пристрелю не раздумывая, и так руки чешутся, спасу нет. Сколько человек на борту?

– Где?..

– На острове, мать твою!..

– Трое.

– Кто?

– Слуга, две женщины, ребенок.

– Чей ребенок?

– Как чей? Мой…

– Кто-нибудь сюда сейчас плывет?

Детектор лжи Сварог включил с начала разговора и до самого его конца выключать не намеревался.

– Нет. – Островитянин набрался храбрости и произнес: – Вас уничтожат. Если вы убьете меня, тогда вас точно уничтожат, уже ничто не спасет.

– А кто или что нас спасало до этого, кроме нас самих? Теперь нас невозможно запугать, тварь. Ничем не запугаешь – ни своими дружками, ни даже разумными сучками. Ну, вот теперь мы будем говорить. Излагай, что у тебя ко мне.