34  

Морис Фрер отнюдь не был трусом. Даже самые заклятые враги, знавшие его жестокость и себялюбие, никогда не обвиняли его в отсутствии храбрости. В беспечные дни юности он славился как раз противоположным. Он был любителем многих видов спорта, гордился силой своих мускулов, и не раз в ночных трактирных пирушках, заканчивающихся скандалами, им же самим затеянными, опровергал ходячее выражение о том, что наглец всегда труслив. У него была хватка бульдога: дай ему только вцепиться зубами в противника – и он будет держать его до конца. Что касается физической силы, то это был второй Габбет, только с профессиональной выучкой призового борца; а в поединке двух людей, наделенных равным мужеством, знание приемов борьбы значит больше, чем сила.

Казалось, в происходящей сейчас борьбе такое знание не играло большой роли. Неискушенный наблюдатель мог бы подумать, что разъяренный Верзила, схвативший человека за горло и подмявший его под себя, легко окажется победителем. Ведь здесь, где не было ни места, ни времени для демонстрации приемов борьбы, все решала грубая сила.

Но если умение и опыт не прибавляют силы, они зато придают хладнокровие. И Морис Фрер, захваченный врасплох, не потерял присутствия духа. Хотя арестант навалился на него всей своей тяжестью, лишив его возможности ответного удара, Фрер, оказавшись на спине, обвился ногами вокруг бедер противника, а рукой захватил его за ворот. Так они катались по палубе, а перепуганный часовой не решался выстрелить. Но вдруг корабль сильно качнуло, и Фрер подмял под себя Габбета. Напрягая все свои мускулы, лейтенант противился усилиям Габбета сбросить его, так что Габбет с таким же успехом мог бы биться о каменную стенку.

Глаза Верзилы выступали из орбит, все его сухожилья напряглись до предела, но он не мог сбросить противника. А когда лейтенант почувствовал, что Габбет освобождает руку, чтобы нанести решающий удар, он резким движением поднял правое колено и ударил им Габбета в челюсть; тяжелая голова откинулась назад, и Фрер нанес второй удар по мускулистой шее. Верзила сделал усилие вывернуться и попытался встать на карачки, но был тотчас окружен матросами.

Тут началась и закончилась, быстрее чем можно описать, одна из гомеровских битв одного против двадцати – битва не менее героическая оттого, что Аякс был арестантом, а троянцы – обычными матросами. Отбросив от себя нападающих с той быстротой, с какой дикий кабан сбрасывает собак, вцепившихся в его щетинистые бока, бунтовщик вскочил на ноги и, размахивая над головой чьей-то саблей, заставил всех держаться на расстоянии. Четыре раза поднимали свои мушкеты солдаты, окружавшие люк, и четыре раза их удерживал страх ранить матросов, пытавшихся захватить обезумевшего Верзилу. Он кидался из стороны в сторону, волосы его были вздыблены, налитые кровью глаза горели яростью; своей огромной ладонью он хватал воздух, будто хотел во что-то вцепиться, и ревел, как раненый буйвол. Его холщовая рубаха, разодранная от плеча до бедра, обнажала игру громадных мышц. Кровь била из раны на лбу и, стекая струйками по лицу, смешивалась с пеной на губах и капала на волосатую грудь. Как только кто-нибудь из нападающих приближался к нему на расстояние удара саблей, Верзилу распирал новый приступ ярости. Порой нападающие налетали на него и повисали у пего на руках, плечах и ногах, но, сбросив их, он снова стоял один среди толпы врагов с лицом, искаженным ненавистью и отчаянием. В этот момент он напоминал демона, пет, скорее всего, был похож на чудовищную гориллу из африканских дебрей.

Не обращая внимания на толпу, наседавшую на него, он сделал шаг к своему главному противнику, чтобы нанести ему смертельный удар. В его мозгу гнездилась мысль, что Сара Пэрфой предала их этому красавчику офицеру, и потому вся его бешеная злоба обратилась против Мориса Фрера. Вид каторжника был настолько-страшен, что когда он замахнулся саблей, Фрер, несмотря на всю свою отвагу, крепко зажмурился и отдал себя на волю судьбы. Но в эту минуту корабль, который до сих пор тихо качался на сонных водах, вдруг резко накренился. Арестант, потеряв равновесие, покачнулся и упал. И, прежде чем он успел подняться, его обхватили десятки рук. Почти одновременно власти одержали победу как па верхней, так и на нижней палубах. Бунт был подавлен.

Глава 11

ОТКРЫТИЯ И ПРИЗНАНИЯ

Все почувствовали этот толчок, и Пайн, который наблюдал за тем, как заковывали в кандалы последних мятежников, сразу разгадал причину.

  34  
×
×