Один раз в миллениум

— В таком случае, мы оба «пехотинцы», — улыбнулся Дронго. — До свидания, Эдуард Леонидович, надеюсь, ночь вы проведете дома.

— Не беспокойтесь, — ответил Халупович, — меня теперь из дома никто не вытащит. Достаточно и одного Скрёбова.

Дронго и Валентина Олеговна вошли в кабину лифта. Оба молчали, словно не решаясь говорить в здании, где сегодня произошла трагедия. На первом этаже у проходной, кроме охранников, стояли еще два сержанта милиции. Увидев выходившую Линовицкую, сержанты устало козырнули, разрешая выйти следователю и сопровождавшему ее мужчине. На улице было прохладно — около нуля. Линовицкая взглянула на Дронго. Тот надвинул кепку на глаза. В других странах он, как правило, носил широкополую шляпу, но подобный головной убор в ночной Москве был бы неуместен. Такие уборы позволяли себе либо оригинальные чудаки, либо экстравагантные представители свободных творческих профессий. И тех, и других уличная шпана с удовольствием преследовала и грабила.

— Вы не передумали? — спросила Валентина Олеговна. — Может быть, возьмем машину?

— Нет, — ответил Дронго, — только тогда, когда вы сами этого захотите. Идемте пешком. Говорят, ночные прогулки благотворно действуют на нервную систему.

— A y вас расшатанная нервная система? — поинтересовалась Линовицкая.

— Иногда мне кажется, что да.

— Часто?

— В последнее время достаточно часто.

Они двинулись в сторону центра. Линовицкая поежилась от холода. Дронго это заметил.

— Я могу сделать вам предложение, — пошутил он.

— В каком смысле? — усмехнулась она. — Надеюсь, не брачное?

— Нет. Скорее, связанное с холодной ночной погодой. У вас есть теплый платок, который вы набросили себе на плечи. Боюсь, что идти нам придется долго, и было бы неплохо, если бы этот платок оказался у вас на голове.

— Нет, — улыбнулась она, — пока мне не холодно. Если будет холодно, обещаю именно так и поступить.

Они молча прошли несколько десятков метров. Тело постепенно привыкало к ночной температуре после долгого сидения в теплом кабинете Халуповича. Они свернули за угол, когда Линовицкая спросила:

— Чем вы руководствовались, когда решили проверить именно Скрёбова? Это был расчет? Или интуиция? Или он вам не понравился с первого взгляда?

— Я не очень верю в антипатию с первого взгляда, — заметил Дронго, — как, впрочем, и в любовь.

— А мне показалось, что вы романтик.

— Нет. Романтик Халупович. А я скорее прагматик. Именно поэтому я и не верю в любовь с первого взгляда. Как и в некую интуицию по отношению к преступнику. Интуиция появляется лишь с опытом. Есть хотите, интуиция — это профессионализм плюс опыт, помноженный на знания. Халупович был под таким впечатлением после разговора с вами, что несколько раз повторил, как ему важна девочка. Очевидно, вы просили его найти внучку погибшей, чтобы с ней поговорить.

— Я не думала, что он проявит такое участие к девочке, — призналась Линовицкая.

— Что ему оставалось делать? Он считал себя виновным в смерти ее бабушки. К тому же, благодаря нашим совместным усилиям и его собственной мнительности нам удалось доказать, что убийца не собирался покушаться на его домработницу. Скорее, хотел убить именно его. Халупович достаточно умный и гибкий бизнесмен, к тому же легко обучаемый. Он мгновенно все понял и решил, что косвенно виноват в смерти женщины, которая приняла удар на себя, выпив отраву. И тогда он решает помочь ее внучке. Благородный и вполне понятный мотив.

— Предположим. Но почему Скрёбов?

— Слишком много совпадений. Ни на ком другом не сходилось столько совпадений. Во-первых, именно он слышал разговор про девочку. Во-вторых, именно его машина выехала из гаража без досмотра. Затем еще несколько фактов. Именно он встречался с Ольгой, которой он мог доверить какие-то свои секреты. Или не доверить, что больше похоже на правду. Очень важный момент — его встречи. Ольга с ним встречалась, но замуж наверняка не собиралась, как, впрочем, не торопился с подобными планами и он сам. А ведь это молодой, красивый, по-своему умный парень. И вдруг он видит, как невысокий лысоватый мужчина, годящийся ему в отцы, пользуется колоссальным успехом у женщин. Конечно, Скрёбов успокаивал себя, говоря, что это происходит лишь оттого, что Халупович богат, но в душе-то он понимал, что это не совсем так. Здесь должны работать психоаналитики, мне же удалось лишь наметить подобный характер нечетким пунктиром.