Наследство из преисподней

– Да, ты прав. Я ехал сюда вовсе не для того, чтобы предаваться ностальгическим воспоминаниям. Мало того – я даже не знал, что ты здесь работаешь.

– Признаюсь – ты меня удивил. Неужели тебя угораздило заболеть? А с виду не скажешь… Нет-нет, помоему, болезнь тут ни при чем. Я угадал?

– На здоровье пока не жалуюсь. Правда, в сырую погоду иногда ноют старые раны. Но это не в счет.

– Тогда колись, с чем пожаловал.

– Алик, я хотел бы встретиться с лечащим врачом Зямы Мошкина.

Мне показалось, что Алик напрягся, будто перед прыжком. У него даже выражение лица изменилось.

– Хм… – хмыкнул мой одноклассник, опуская глаза. – Интересно…

– Что именно?

– Да это я так… А зачем тебе врач?

– Надо поговорить, – ответил я уклончиво.

– Темнишь, Стив, темнишь… Нехорошо. И очень странно. В последнее время имя Мошкина что-то чересчур часто стали вспоминать. Часто и назойливо. А ведь по нему уже давно справили тризну. С чего бы весь этот звон?

– Алик, даю слово, что я все тебе расскажу. Но только тогда, когда сам разберусь с некоторыми странностями, связанными с усопшим Мошкиным. А пока мне нужен его лечащий врач.

– Наверное, хочешь взглянуть на амбулаторную карточку Зямы…

Алик смотрел на меня каким-то странным взглядом, прищурив глаза так, что они превратились в две узкие щелочки.

– Да.

– Опоздал ты, братец, опоздал. Карточку изъяли сотрудники "конторы". Ну, той, что на проспекте Победы.

На проспекте Победы при советской власти располагалось здание КГБ. Теперь эта служба в Украине называлась СБУ.

– Ого, – сказал я удивленно. – "Контора" – это серьезно. Чекисты не размениваются по мелочам. Даже нынешние, пусть и украинские.

– Верно. И я так подумал. А вслед за ними пришли менты, за ментами братва, а теперь ты… И всех вдруг резко заинтересовал несчастный Зяма, который безвременно вознесся на небеса.

Последнюю фразу Алик произнес с иронией, но его глаза оставались серьезными. Я почувствовал себя неуютно под его пристальным взглядом и отделался невразумительным мычанием.

Но Алик неумолимо продолжал:

– А теперь скажи, друг ситцевый, тебе-то какое дело до Зямы? Насколько мне помнится, ты с ним здорово рассорился. Если не сказать больше. Или это тайна?

– Ладно, тебе откроюсь. Надеюсь, что этот разговор останется между нами.

– Стив, – с укоризной сказал Алик, – я ведь врач. А потому просто обязан соблюдать конфиденциальность в своей работе.

И я рассказал ему о завещании Зямы. Но о своих злоключениях в родном городе я не обмолвился даже словом – чтобы не испугать Алика. -… Так что завещание, как ты сам понимаешь, уже никакая не тайна. – Этими словами я закончил свою "исповедь".

– Это понятно, – задумчиво и, как мне показалось, с облегчением сказал Алик. – То есть, в той части, которая касается перечисленного тобой имущества. А как насчет "империи" Мошкина?

– Империи? Ты хочешь сказать фирмы. В моем понятии империя – это что-то колоссальное.

– Чудак человек… – Алик снисходительно улыбнулся. – Впрочем, тебе простительна неосведомленность, ты ведь приезжий и, похоже, не успел, как следует, вникнуть в суть дела. Зяма создал мощную транснациональную корпорацию. Она что, тоже досталась тебе?

– Нет. Ее прибрал к своим рукам Мошкин-старший. Скорее всего, он и был главным компаньоном сына.

– Странно все это… – Алик задумчиво потер подбородок.

– Ага. Еще как странно. Но мне сейчас не хочется вникать в мотивы, которыми руководствовался Зяма, подписывая завещание. Я хочу найти лечащего врача Зямы и спросить у него, не было ли у Мошкина какойнибудь неизлечимой болезни.

– Понятно… – Алик скупо улыбнулся. – Считай, что ты уже нашел его.

И он поднял правую руку, как школьник на уроке, когда рвется к доске.

– Ты!?

– Твое удивление выглядит, по меньшей мере, наивно. Я один из лучших врачей города. Говорю это без ложной скромности, потому что так оно и есть. Так кого должен был взять себе в личные врачи нувориш Зяма, у которого денег куры не клевали? То-то… Тем более, что мы еще и старые друзья.

– Друзья?

– Не цепляйся к словам. Ладно – мы были приятелями. А если начистоту, то это Зяма помог мне организовать частную клинику и дал денег взаймы, чтобы выкупить это здание.

– Алик, я в отпаде. Так это все твое!?

– Теперь уже мое. К счастью, я успел погасить задолженность, пока Зяма был жив. Иначе старый Мошкин попортил бы мне крови. От него уже приходил поверенный. Но я показал ему соответствующие бумаги, и он ушел, несолоно хлебавши.