Сплетающие сеть

– Зачем?

– Эх, деревня… Рви быстрее когти, пока эти костоломы не передумали.

– Понял… Но, пошла! Но! – Зосима со всего размаху огрел Машку кнутом. – Давай, родимая, давай, жми!!!

Телега с грохотом понеслась по дороге, на поворотах едва не задевая растущие возле дороги деревья.

– Другой компот… Следи за дорогой!

Машка была очень обидчива. Обычно Зосима обходился без кнута, в основном действовал уговорами. Но иногда они ссорились, и кобыле, как младшей по рангу, а значит безответной, доставалось по полной программе.

Но Машка была еще та скотинка. Злопамятная, как сиамская кошка, и вредная, словно злонравная жена, кобыла выбирала своеобразный способ мести обидчику – то есть, Зосиме. Прижав уши к голове, и закусив удила, Машка перла, не выбирая дороги, с такой скоростью, что становилось жутко.

Я однажды имел возможность прокатиться на телеге, когда кобыла показывала свой норов. Как живым остался, не знаю…

Однако сегодня мне было до лампочки, расколошматит она телегу о пни или нет. Главное заключалось в другом: мы должны были убраться подальше от липовых "спецназовцев", которые могли в любой момент изменить свое решение.

Значит, ищут все-таки Каролину. Похоже, я не представлял для них никакого интереса, что меня воодушевляло.

А ведь я был на грани срыва… Я зябко передернул плечами и покрепче вцепился в телегу.

Был. Несмотря на браваду. Меня так и подмывало забрать у хлюпика, подошедшего чересчур близко, автомат, чтобы окропить заросли, где засел снайпер, свинцом. А затем разобраться с крепышом. У меня не было полной уверенности, что нас отпустят живыми, и в какой-то момент я уже намеревался пойти на безрассудный шаг.

Однако не пошел. Испугался? Возможно. Не боится только дурак. Когда смерть рядом, в двух шагах, ситуация видится несколько по-иному, нежели ты разбираешь ее в тиши кабинета за письменным столом, читая в книге описание эпизода.

Как бы там ни было, но гроза прошла стороной. Как долго продержится затишье? Не знаю. Мало того – даже не предполагаю.

Затишье… Затишье перед бурей.

Глава 23

Кто не бывал в современной провинциальной глубинке, тот просто не знает жизни. Настоящей жизни. Она мало похожа на ту, что бурлит в столице или, например, Питере. Нынешнее бытие кажется осколком из далекой эпохи – от зазеркалья под названием НЭП, вдребезги растоптанного сапогами красных коммунаров.

Унылые магазины эры развитого социализма, бельмастые и в нищенском отрепье, соседствуют с шикарными бутиками и разнообразными "шопами" недоразвитой демократии, отделанными импортной плиткой под дорогой итальянский мрамор.

Блистающие свежей краской и никелированными деталями заграничные машины подчеркивают убогость самодельных лотков и прилавков, на которых процветает дикая торговля всякой всячиной.

Расфуфыренные путаны, раскрашенные во все цвета радуги, брезгливо сторонятся попрошаек. Их не так и много по сравнению с большими городами, но на фоне гулящих девок, одетых с иголочки, и недавно отремонтированных фасадов в центральной части райцентра, вопиющая нищета несчастных кажется особенно вызывающей.

Провинциальный народ ходит неторопливо, даже безмятежно (если смотреть со стороны), – будто в сонном царстве. Людям глубинки спешить некуда: работы нет, зарплаты тоже, цены в "шопах" такие, что лучше не смотреть – чтобы лишний раз не расстраиваться, а в остальном – все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…

На рынке, куда мы с Зосимой прирулили, к моему удивлению, нашлась самая настоящая коновязь – с яслями для корма и колодцем с длинным корытом, чтобы поить лошадей. Машку приветствовали дружелюбным фырканьем две унылые коняги, запряженные в большую арбу, и она с независимым видом заняла место рядом с ними.

Сдав ружья на хранение знакомому, заведовавшему контрольными весами, Зосима бросил Машке охапку сена, и вопросительно посмотрел в мою сторону. Наш "большой поход" на райцентр был всего лишь разведывательным мероприятием, и по большому счету в городке нам делать было абсолютно нечего.

Поэтому, для начала, я решил походить по рынку, предлагая себя в виде живца – авось, кто клюнет.

Желательно по-настоящему крупная рыба. А то разная мелюзга уже умаяла. Была бы охота с нею возиться…

Я никак не мог докопаться до сути тех явлений и событий, которые происходили на "острове" и вокруг него, и в первую голову со мной. Что-то здесь не связывалось, не рисовалась ясная картина, написанная художником в реалистической манере.